В течение следующих нескольких недель Карен видела Джоан чаще, чем могла ожидать.
Очевидно, та решила, что пора предпринять самые решительные меры, чтобы залучить Карен в жены морского пехотинца.
Карен побывала в поселке, где останавливались многие морские пехотинцы, живущие на базе, на пару минут. Выпила кофе и перекусила с Джоан и несколькими женщинами с их детьми разного возраста. Она заезжала на базу, посетила торговый военный центр, военный продовольственный магазин и все, что еще могла Джоан показать ей.
Если честно, это дало результат. Близость семей пехотинцев показала Карен совершенно другую сторону ситуации. Почему-то она всегда думала о военном супружестве как о стоическом монашестве и представляла семейный дом тихо терпящим, тянущим ношу жертвы со спокойной решимостью.
Но эти женщины были веселы.
Карен за всю жизнь так много не смеялась, как за последние несколько дней. Она подружилась с женами морских пехотинцев и слушала о военной жизни от тех, кто ею жил. И хотя, конечно, эти женщины испытывали определенное беспокойство за мужей, оно в значительной мере затмевалось чувством гордости за то, чем они занимались. И Карен ощутила зависть.
Подъезжая к главным воротам и готовясь остановиться возле часового на вахте, она осознала, что больше всего завидовала тому, что у них есть чувство семьи. Эти женщины участвовали в чем-то, недоступном посторонним. Они принадлежали к обществу людей, посвятивших свои жизни служению своей стране. И они связаны верностью и почтением и крепчайшей связующей силой на свете — любовью.
Они помогают друг другу и смеются вместе, и каждая из них знает, что может положиться на женщину, сидящую рядом. Не многим людям известно это чувство родства. Она подъехала к воротам и отдала невероятно молодо выглядевшему капралу пропуск. Он сверил его со списком, затем дал знак в сторону маленькой белой сторожки у ворот.
Въезжая по уже хорошо знакомой дорожке в сердце базы, она блуждала взглядом по вывескам вдоль дорожки. «Добро пожаловать на базу новобранцев. Мы воспитываем морских пехотинцев».
И впервые Карен почувствовала прилив гордости.
— ОИСЗУ, — сказала женщина в передней части комнаты, затем стала расшифровывать аббревиатуру:
— О — образ жизни, И — интуиция, С — связь, 3 — знания, У — умения. — Она помолчала немного, улыбаясь собравшимся в комнате двадцати женщинам и немногочисленным мужчинам, сидящим на складных стульях. Вы группа добровольцев, решивших совершенствовать понимание военного образа жизни по причине перспективы вступления в брак через общение и получение знаний и информации.
Карен чувствовала себя самозванкой. Она не была супругой и вряд ли будет ею, судя по предложенному Сэмом слову «друг». Но Джоан посоветовала ей посетить собрание ОИСЗУ, чтобы получить более конкретное представление о военной жизни. И по некоторым причинам это звучало очень своевременно.
Она обменялась взглядом с женщиной рядом и заметила, что некоторые выглядят очень смущенными. Говорящая тоже, видимо, заметила, потому что улыбнулась и сказала:
— Это не так официально, как звучит. Мы поможем вам познакомиться с историей корпуса морской пехоты, научим различать чины, расскажем о ваших медицинских пособиях, об управлении движением, о том, как научиться нормально воспринимать все то, чем занимается муж, его участие в боевых действиях.
И когда приступили к детальному обсуждению военной жизни, Карен забыла о том, что она здесь посторонняя.
— Эй, посторонняя, — окликнул Сэм, когда она шла к нему по траве.
— Эй, сам такой. — Она охватила его взглядом и отметила, что в камуфляжной униформе он выглядит превосходно. Она согласилась встретиться с ним здесь, на Лошадином острове, но сейчас подумала, что надо было назначить встречу в более людном месте. Здесь была только кучка людей, бродивших в поисках места для приземления… этого было недостаточно, чтоб она чувствовала себя в безопасности.
— Я захватил несколько сандвичей на всякий случай, — сказал он и встал, улыбаясь ей.
— О, Сэм… — Она глянула на два сандвича в форме подводной лодки и на колу, стоящую рядом, потом снова на него. — Извини, но я не могу остаться.
Он нахмурился и запихнул руки в карманы брюк.
— Почему?
— Я обещала Джоан поехать с ней в ЦРР и забрать детей.
— ЦРР, — повторил он.
— Да. Ты знаешь — Центр развития ребенка.
— Я знаю, что это такое, — огрызнулся Сэм.
Безумие какое-то. Он с таким трудом сумел увидеться с ней. Карен была так увлечена своими новыми друзьями, что, казалось, забыла об одном старом особенном друге.
И когда он осознал эту мысль, то чуть не задохнулся — ради всего святого, он ревновал Карен к компании женщин.
Ее светлые брови высоко поднялись, и он уже не хотел слушать ее, зная, что его не устроит ничего из того, что бы она ни сказала.
Ладно, превосходно.
— У Билла дела, — сказала она, — и я не хочу, чтоб Джоан оставалась одна, когда роды… уже совсем близко.
— Я понял, — сказал Сэм, выставив руку, чтоб остановить поток слов. — Ты занята.
— Я только пытаюсь помочь Джоан.
— Я знаю, — сказал он и проворчал себе под нос:
— Мне бы следовало догадаться, что так случится.
— Что?
— Жены морских пехотинцев держатся компанией. — Он повел головой и плечами. — Тебя засосало в их компанию, и теперь я никогда тебя не увижу.
Легкая улыбка заиграла на ее губах., — Я не знала, что морские пехотинцы — нытики.
— Мы никогда не ноем, — поправил он ее. Мы при случае выражаем недовольство.
— Верно замечено. — Карен сверилась с наручными часами и снова посмотрела на него снизу вверх.
— Ты уже идешь?
Она кивнула:
— Да.
— Поспеши.
— Спасибо, дружок, — сказала она и, поднявшись на носки, быстро поцеловала его в щеку.
Она ушла, а Сэм остался стоять один, наблюдая, как она спешит к своему автомобилю.
Подняв руку к щеке, он понял: любой прохожий заметил бы, что кожа его горит.
Дружба на деле была чертовски трудной штукой.
Шум вечеринки достигал Сэма, стоящего в темном углу заднего двора Куперов. Свет лился из окон и рисовал золотые квадраты на газоне. Силуэты дюжины людей вырисовывались на прозрачных занавесках, висящих на окнах, и в ночи плыли мягкие звуки джаза.
По двору бродили люди, и их смех задевал его. Было похоже, все они прекрасно проводили время. Сэм потер рукой шею и задал себе вопрос, что он здесь делает. Он потом скажет Джоан, что ему пришлось уйти. Просто он уверен, что совсем не в настроении для вечеринки.
