И ужасная тяжесть, которая все эти годы была у нее на душе, исчезла.
Они долго говорили… о ее родителях, о ее детстве…
И Симона чувствовала, будто с каждой минутой к ней возвращается жизнь.
Райан сидел в плетеном кресле на веранде Маррейвинни. Отсюда был виден длинный ряд загонов для скота, который тянулся почти до самой реки.
Что сказал ему отец?
«Симоне будет не слишком интересно с пляжным плейбоем, сынок. Ей нужен кто-то посолиднее».
Тогда ему казалось, что эта тирада — не более чем пустое сотрясание воздуха. Но не теперь.
Услышав историю Симоны, Райан понял, что его отец говорил правду. В ее жизни произошло столько ужасных событий, но она многого достигла. Сумела продолжить жить — достойно и честно. Она добилась ответственного поста в «Горожанке», занималась благотворительной деятельностью, заботилась об уличных детях…
Насколько же незначительными были его собственные проблемы — недопонимание в отношениях с отцом, которое умные мальчики обычно преодолевают еще в подростковом возрасте, да нормальное соперничество, которое присутствует между братьями. И этим мелочам он позволял отравлять себе жизнь столько лет…
Наклонившись вперед и поставив локти на колени, Райан тупо смотрел на загоны, где паслись овцы. Что ему под силу предложить Симоне? Конечно, он мог писать интересные истории, но никогда не пытался заняться чем-то серьезным и стоящим. И находил тысячу поводов отлынивать от этого.
Он обманывал себя, считая, что в его жизни все в порядке. И почему он решил, что он — тот парень, с которым Симоне хотелось бы провести всю свою жизнь. Черт, он только теперь понял, что ни разу, глядя в зеркало, не видел настоящего Райана Таннера — бесцельно прожигающего жизнь пляжного плейбоя. Такого, каким его видели отец и весь мир.
Умывшись и причесавшись, Симона направилась на поиски Райана и обнаружила его на веранде в одиночестве. У него был бледный и грустный вид.
Он поднялся, когда девушка приблизилась. Глаза Райана блеснули, лишь только Симона взяла его за руки и подняла лицо для поцелуя.
— Большое тебе спасибо за то, что привез меня сюда, — произнесла она. — Я ни за что не смогла бы поговорить с дедушкой без тебя.
— У вас все в порядке?
— Да. Дед все понял. Так хорошо наконец-то сбросить эту ношу… Я чувствую себя гораздо лучше.
— Счастлива?
— Еще бы. Куда счастливее, чем раньше. Даже лучше, чем после того, как я поделилась всем этим с Белл и Клер.
— Ты заслуживаешь счастья, — произнес Райан и обнял ее.
Но Симона почувствовала, что что-то в нем изменилось. Его объятия были чудесными и теплыми, но чего-то не хватало в его голосе, в глазах… Ее сердце снова дрогнуло. Неужели его на самом деле отпугнула ее трагедия?
Она отстранилась, глядя в его лицо.
— Райан, ты в порядке?
— Конечно. И я очень рад за тебя.
— Прости, что я вот так все вылила на тебя, — произнесла она. — Ты, наверное, решил, что мне пора в психушку.
— Чушь. Мне кажется, что ты удивительно разумно вела себя. Ты самая собранная женщина, которую я встречал в своей жизни.
Она хотела бы верить ему, но что-то было в его глазах — настороженность, которой она еще ни разу там не находила. И это пугало.
Дедушка настоял на том, чтобы они остались на ночь.
— Конни уже приготовила для Райана комнату для гостей. А тебя, Симона, ждет не дождется твоя старая спальня, — голубые глаза Джонатана влажно блеснули. — Надеюсь, такое расселение устраивает вас обоих.
Молодые люди заверили старика, что все в полном порядке и отдельные комнаты им вполне подойдут.
Джонатан был в прекрасном расположении духа и превосходно играл роль радушного хозяина. Райан принимал участие в разговоре, но, как заметила Симона, с каждым мгновением он становился все более и более сдержанным и замкнутым.
— Ты очень похожа на отца, Симона, — произнес Джонатан, прервав ее размышления.
— Ты правда так думаешь?
— У тебя его глаза и волосы, но гораздо больше сходства в ваших характерах. Он был настоящим героем.
Удивленная и обрадованная этой похвалой, девушка отложила нож и вилку.
— В самом деле?
— Он погиб во Вьетнаме в конце войны, пытаясь вытащить раненого товарища из-под обстрела, — дедушка взял Симону за руку и сжал ее. — Ты такая же смелая и решительная, милая моя.
Девушка взглянула на Райана, и тот поднял бокал в ответ.
— Я полностью согласен с вами. Тебе есть чем гордиться, Симона.
Он улыбнулся, но, к ее вящему беспокойству, тень гнетущих размышлений, поселившаяся в его глазах после того, как она призналась во всем, не исчезла.
Разговор плавно перешел на другие темы, что доставило девушке несказанное облегчение, особенно когда дедушка попросил ее подробнее описать путешествие по Гималаям. Разговор о Китае плавно перетек к Гонконгу, где часто бывал Джонатан.
— Вам доводилось бывать на рынках возле храма в Коулуне [2], Райан?
— Да, я был там, — отозвался тот, — и нашел это местечко весьма оригинальным. Большинство лавок открываются только ближе к вечеру. Национальная одежда, местные лекари…
Симона улыбнулась.
— И, конечно же, предсказатели?
— Ты что, к ним ходила?
— Честно признаться, да. Я нашла там одного старичка. У него в клетках сидели маленькие птички, которые вытаскивали конверты с предсказанием судьбы.
— По-моему, я видел там нечто подобное. Вокруг толпился народ, терпеливо ожидая, когда птичка принесет предсказание следующему.
— Да, это очень серьезный и напряженный процесс.
— И что, стоило ожидать?
— Полагаю, что да, — Симона отпила из бокала вина и улыбнулась.
— Ну и что тебе нагадала маленькая вестница? — спросил дедушка. — Ты же не заставишь нас до конца дней терзаться догадками?
— На самом деле ничего интересного. Разумеется, предсказание было на китайском, поэтому мне пришлось искать кого-нибудь, кто мог бы перевести для меня текст.
— И?..
— Мне сказали: случится нечто неожиданное, что принесет мне большое счастье, но явится из сомнительного источника.
Говоря это, Симона почувствовала, как по позвоночнику пробежала нервная дрожь. Она вспомнила все, что произошло с ней с момента приезда — пропажу дневника, звонок Райана, их знакомство, его настойчивые уговоры съездить к дедушке… и примирение.
О господи… это произошло. Все исполнилось. Я обрела счастье, о котором так давно мечтала. А Райан — сомнительный источник всего этого.
— Весьма расплывчатое предсказание, верно?
