Не находя места от волнения, она решила осмотреть комнаты первого этажа. Столовая смутила ее несколько мрачноватой величественностью: темно-красные стены, мебель мореного дуба, сверкание хрусталя и блеск начищенного серебра. Ей подумалось, что Шелдон не должен любить эту комнату, предпочитая уют и простоту кухни. Зато гостиная, выдержанная в светло-зеленых тонах, с кружевными кремовыми шторами на окнах, выглядела гораздо веселее. Но больше всего Дороти понравился салон. Сочетание золотистого и белого в интерьере создавало впечатление, будто просторная комната вся пронизана солнечным светом. В салоне стоял белый рояль, огромный телевизор и стереосистема.
Да, роскошь и изысканность дома производили сильное впечатление, но сейчас все это подавляло Дороти и не помогало ни на минуту освободиться от тревоги. Ей казалось, что она ждет уже несколько часов, как вдруг со стороны открытого окна до нее донеслись шаги. Она подбежала к окну и выглянула. Но увидела не Дэвида, не Шелдона, а молодую женщину, направлявшуюся к входу.
Незнакомка была стройной, высокой и длинноногой, причем ее ноги в сапогах для верховой езды и бриджах выглядели еще более длинными, чем были на самом деле. Черные волосы были стянуты в тугой узел. В ушах искрились на солнце небольшие бриллиантики.
Первым побуждением Дороти было сделать все возможное, лишь бы избежать встречи. Но она вовремя вспомнила, что через неделю может стать хозяйкой этого дома и не к лицу ей прятаться от гостей, поэтому заставила себя поспешить в холл.
Между тем незнакомка вошла в дом, и до Дороти донесся ласкающий слух голос.
— Шелдон! Шелдон, где ты? — Не получив ответа, она произнесла уже совсем другим, раздраженным тоном: — Нетти! Нед! Куда вы все подевались?
Дороти вышла в холл. Молодая женщина стояла у стола, перебирая почту, лежавшую на серебряном подносе.
— Здравствуйте, — промямлила Дороти, почувствовав себя неловко рядом с изысканной гостьей. Трудно держаться на равных с таким элегантным созданием, когда на тебе всего лишь джинсы и старый свитерок. — Сейчас в доме, кажется, никого нет.
Голос ее, очевидно, напугал незнакомку. Та выронила из рук конверты и резко обернулась. Что за манера рыться в чужих письмах! — подумала Дороти, и с этой минуты ее смущение исчезло.
Молодая женщина была безупречно красива. Черты лица выглядели настолько правильными, словно были выточены искусным мастером. Но слишком узкие губы в сочетании с тоскливым выражением черных глаз портили общее впечатление. Дороти даже пожалела незнакомку. Такое красивое создание и чем-то явно угнетенное…
— Я Дороти Джексон, — представилась она, протягивая руку и еще не сообразив, что сказать дальше. — Знакомая Шелдона, — наконец нашлась она.
Черноволосая красотка вяло пожала ей руку и заученно улыбнулась.
— Здравствуйте. Вы, должно быть… — она сделала довольно длинную паузу, — мать Дэвида. А я Каролина Хэдли, старый друг семьи Трент.
Интересно, подумала Дороти, что скрывается за этим определением? Старая любовь? Возможно. Каролина Хэдли явно подходила Шелдону. Она, несомненно, принадлежала к его кругу, и он не мог не оценить ее бесспорную тонкую красоту.
Может быть, когда-нибудь Шелдон расскажет ей о своих прежних увлечениях. Как странно выходить замуж за человека, о котором почти ничего не знаешь! Ведь она может в любой момент встретить женщин, когда-то проводивших ночи в его объятиях, отправлявшихся вместе с ним в сказочные путешествия, куда он звал и ее.
— Я не знаю, где сейчас Шелдон, — покраснев, призналась Дороти, но тут же рассердилась на себя. Чего ей стыдиться? Даже жена не обязана следить за каждым шагом мужа. А она и вовсе не жена. — Он вместе с Дэвидом отправился утром исследовать окрестности. Их до сих пор нет, хотя Нетти уверена, что к обеду они вернутся.
— Конечно, вернутся, — вежливо согласилась Каролина. — Никто не захочет пропустить обед Нетти. — Вдруг лицо ее просветлело. — О, даю слово, я знаю, где они! Конечно же в конюшне.
— В конюшне?
— Как? Вы еще не видели лошадей? Но ведь в них вся жизнь Шелдона.
Каролина снисходительно посмотрела на Дороти. Вот она и получила ответ на незаданный вопрос. Шелдон не посчитал нужным рассказать этой женщине о лошадях, которые были его страстью. Он не поделился с ней тем, что для него, возможно, самое важное в жизни. Ну так эта Дороти немного для него значит! И поэтому ей, Каролине, неопасна. Придя к такому выводу, мисс Хэдли слегка повеселела.
— Если они там, буду рада увидеться с ними. Я как раз шла туда. Знаете, я держу свою лошадь в конюшне Шелдона.
Разумеется, Дороти ничего об этом не знала. Но подозревала, что вряд ли грустная красавица приехала в поместье из-за лошади. Зачем бы ей тогда рыться в чужих письмах?
Посмотрев на себя в зеркало, Каролина поправила выбившуюся прядь волос и заметила, что Дороти откровенно любуется ею. Должно быть, именно на это она и рассчитывала.
Сама Дороти никогда не гордилась своей внешностью, поэтому не поняла, почему Каролина, искоса взглянув на нее, нахмурилась.
— Ну что ж, — буркнула она, — мне пора проведать мою Лавли-леди. Да и не терпится увидеть племянника Шелдона.
Наконец-то, язвительно подумала Дороти, она назвала истинную цель своего визита. Тем временем Каролина направилась к двери и, уже взявшись за ручку, повернулась к молодой женщине.
— Было приятно с вами познакомиться, мисс Джексон. Возможно, мы еще увидимся до вашего отъезда домой.
До отъезда домой? Дороти вспыхнула. Так вот на что надеется эта красотка, а может быть, и не только она! Вся ее гордость взбунтовалась. Ну уж нет! Она сыта по горло тем, что о ней все забывали, устала от напоминаний, что она здесь посторонняя. Когда речь идет о сыне, она не отступает. В этой истории она, мать Дэвида, главное действующее лицо, и никому не стоит об этом забывать!
— Если вы хотите увидеть Дэви, — сказала она, невинно улыбнувшись, — мне лучше пойти с вами. Мой сын часто волнуется при встрече с незнакомыми людьми…
До конюшни было далеко. Каролина шла впереди. А как же иначе? Ведь Дороти не знала дороги. Наверное, хорошее воспитание одержало верх над недовольством, и Каролина в меру дружелюбно рассказывала о своей лошади, которая днями должна была ожеребиться. А Дороти, идя следом, пыталась усмирить воображение, услужливо рисующее одну и ту же картину: Каролина в объятиях Шелдона. Это безумие, твердила она себе. У нее нет никаких поводов подозревать, что они были в близких отношениях. И нет никакого права на ревность. Вконец запутавшись, она была рада, когда впереди показалось длинное белое строение.
