— Сначала согрейся. Говорить потом будешь, — перебила она его, видя, что он дрожит от холода.
Усадив его в самое удобное кресло, она включила легкую музыку. Ей нравилось хлопотать возле него, хотя она понимала, что не должна перестараться.
Краешком глаза Джулия заметила, что он, не отрываясь, смотрит на нее. Подпевая певице, она проворно открыла дверцу плиты и вынула оттуда булочки. Великолепно! — опытным взглядом оценила она. Булочки слегка подрумянились, не успев затвердеть. Заварив чай, она выложила на большую тарелку горячие булочки, масло и джем.
— Мерзко на улице, — заметила она, подавая ему тарелку.
— Передавали, что будет солнечно.
С тайным удовольствием она наблюдала, как Рой поспешно схватил одну булочку и, обмакнув ее в джем, начал с наслаждением есть.
— Дорогу совсем размыло, — нарушила она молчание, когда Рой заканчивал свою трапезу.
— Я решил замостить на острове все дороги, а главную выложить плитами.
Джулия просияла.
— Как булочки? Ничего? — скромно поинтересовалась она.
Смешно, улыбнулась она про себя. Прошлой ночью они были на самом пике близости, а сегодня ведут светскую беседу о булочках и чае.
— Тают во рту.
Несколько секунд они смотрели на губы друг друга. Наконец Джулия заставила себя продолжить разговор.
— Как Вашингтон? Вышел на связь? — весело спросила она.
Вопрос озадачил Роя.
— А! Вашингтон? — вспомнил он. — Не знаю… Я сегодня мало работал.
Она опустила пушистые ресницы, чтобы он не смог прочесть выражение ее глаз, потому что в них светилась радость. Так, торжествовала Джулия, очень хорошо. Не замечая, она дрожащими пальцами крошила лежащую перед ней булочку в порошок.
— Почему так? — невинным голосом спросила она, в то время как ее рука потянулась к последней булочке. Обнаружив на ее месте лишь горстку крошек, она, досадуя, что выдала свое волнение, отставила тарелку в сторону.
— Я хочу, чтобы ты знала, что прошлая ночь, — начал он, вертя перед глазами нож.
— Да? — Не в силах усидеть на месте, она подскочила и стала составлять тарелки в раковину.
— Я надеюсь, что ты правильно все поняла, — пробормотал он, заставив Джулию улыбнуться. Она-то знала, что все поняла правильно.
— Я говорил раньше, что тебе придется уехать…
— Через месяц, — вставила она.
Он выглядел подавленным.
— Ты… не возражаешь теперь, после того, как мы…
— Хорошо провели время, — бодро сказала она, выручив его.
Не выдержав ее взгляда и лучистой улыбки, Рой отвернулся. Он не хотел, чтобы она видела, что в эту минуту он был похож на раненого зверя. Но от взгляда Джулии не ускользнули ни дрожь его губ, ни разочарование, которое он испытал, когда услышал, как она охарактеризовала их ночь.
— Большинство женщин были бы оскорблены, — проговорил он наконец.
— Я не такая, как все.
Вернувшись на свое место, Джулия уже знала, что то, что случилось между ними прошлой ночью, имело для Роя огромное значение. Ее глаза сияли, когда она поднесла холодные руки к плите.
— Рой, — начала она, нарочно приподняв юбку и вытянув ноги поближе к плите. — Я знаю правила. Мы заключили соглашение. То, что случилось прошлой ночью… — Голос ее стал мягким. — Это было замечательно. Ты потрясающий любовник. — Ее тело таяло от взгляда Роя, в котором она читала желание и гордость. О! Она обожала его. — Но, — продолжила она слегка дрогнувшим голосом. — Я живу независимо и ни к кому не предъявляю никаких требований. Мой девиз гласит: принимай жизнь такой, какая она есть, и живи каждый день, как последний.
Но главное Джулия утаила. Жизнь без любви была для нее бесцветной, а с появлением Роя она обрела краски и наполнилась смыслом.
— Хорошо, — сказал он, хотя так не думал. Вдруг его лицо напряглось, и лоб покрылся сетью морщин.
— Что-то не в порядке? — забеспокоилась Джулия.
— Голова болит. Со мной это часто бывает.
— Я этому не удивляюсь.
Он кинул в ее сторону мрачный взгляд.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты себя совсем не жалеешь. Никогда не отдыхаешь, а организму нужен отдых и покой, чтобы восстановить свои силы. — Она снова встала со стула. — Где болит?
— Здесь. — Он провел невидимую линию от переносицы к левому виску.
Сев на подлокотник, Джулия стала поглаживать ему середину лба массирующими движениями. После непродолжительных колебаний, Рой откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
— Хорошо, — блаженно проговорил он.
— Не шевелись. Тогда я сделаю так, как надо, — мягко сказала она.
Джулия не спешила, смешивая лаванду с маслом. Пусть он расслабится под тихую, лирическую музыку. Она удивилась, чувствуя, что нервничает. Эмоции переполняли ее. Но ей так хотелось снять ему головную боль. Она принесла теплые полотенца, мягко подложив одно ему под голову, а другим накрыв плечи. Конечно, лучше всего было бы устроить его на кушетке, где она принимала всех своих больных, но такое обращение могло бы напрячь Роя. Пусть все будет спонтанно и непринужденно.
Она вкладывала всю свою любовь и нежность в мягкие, неторопливые движения, которыми массировала его виски. Постепенно напряжение спало, и ему стало легко и свободно.
— Очень хорошо, — сказал он. Подсознательно он все еще сопротивлялся ее прикосновениям, но по мере того, как уходила боль и настроение улучшалось, его мысли и желания обретали гармонию.
— Ну как? — спросила она.
Он медленно открыл глаза, с трудом подняв отяжелевшие веки.
— Замечательно, — признался он, не пытаясь скрыть своего признания.
Она убрала полотенца и вымыла руки. Затем, дрожа от волнения и радости, подошла к Рою. Улыбнувшись, он усадил ее к себе на колени.
— Спасибо, — нежно проговорил он, поцеловав ее в щеку.
— На здоровье.
Прижав девушку к себе, он стал поглаживать ее руку, осыпая лоб мелкими поцелуями. Джулия была на седьмом небе от счастья. Словно маленький котенок, она свернулась калачиком у него на коленях и прижалась к мощной груди, прислушиваясь к тяжелым ударам его сердца. Рой взял ее за подбородок и прильнул к влажным губам.
— Никаких обязательств.
— Никаких, — прошептала она без лукавства.
Любовь должна быть свободна, думала она мечтательно, страстно целуя любимого мужчину. В тот момент, когда люди начинают видеть друг в друге свою собственность, любовь умирает. Поэтому она не будет связывать Роя никакими обязательствами.
— Чай остыл, — сказала она, когда дымка перед глазами развеялась и предметы вновь обрели свои очертания.
— Приходи ко мне вечером. Я приготовлю ужин, — сказал он, поглаживая ее обнаженное плечо. Наклонившись, он шутя прикусил его зубами.
