Он виновато улыбнулся, пытаясь утешить Бетси, как маленькую девочку.
Бетси хмуро уставилась на него. Куда девался Пит, которого она любила, мужчина, который был с ней так нежен всего несколько минут назад? Она поверить не могла, как стремительно он изменился.
Она собралась с силами и с окаменевшим лицом подошла к Питу.
— Выслушай меня внимательно, — отчеканила она. — Если ты бросишь меня ради какого-то идиотского аукциона, можешь не возвращаться. Никогда! И поверь, я говорю серьезно! — Она прошла мимо него к двери и обернулась. — Я еду домой, чтобы переодеться. С девяти ты застанешь меня в клинике. Если до обеда ты не объявишься, между нами все кончено. Я тебе уже говорила, что не позволю с собой играть.
Последовавшие слова Пита словно хлестнули Бетси по лицу.
— Я видел много роз, но в каждой был изъян…
Дальше она не слышала, потому что с силой захлопнула за собой дверь.
Выскочив из квартиры, Бетси тут же прислонилась к стене. Ноги ее не слушались. Ей больше не нужно дожидаться обеда. Это конец. Она больше никогда не увидит этого человека. Этого циника, который так бесцеремонно, шутя обидел ее. Вдобавок он позволил себе высмеять ее в присутствии постороннего.
В шикарном холле дорогу ей загородил портье.
— Мисс Фонтено? — вежливо осведомился он. — Вам звонят. Мистер Брауэр хотел бы с вами переговорить. Он сказал, что это очень важно.
Беспардонно проигнорировав озадаченного служащего, Бетси выбежала на улицу. Она остановила проезжавшее такси и назвала водителю свой адрес.
Всю дорогу она, прикрыв руками глаза, тихонько плакала. В отчаянии она не переставала себя спрашивать, что же ей делать. Ей хотелось куда-то спрятаться, остаться наедине со своей болью, никого не видеть.
Но она точно знала, что это не поможет. Нужно с головой погрузиться в работу, сконцентрироваться на других вещах, только бы не думать о Пите.
«Если бы хоть ба была дома, — тоскливо подумала Бетси, — но ведь она у своей подруги в Батон-Руже и вернется только через несколько дней».
Дома Бетси встала под душ, сначала горячий, потом холодный. Ее не волновало, что она опаздывает на работу. Важнее всего — восстановить душевное равновесие. Никто не должен знать, что происходит у нее внутри.
Чтобы не были заметны зареванные глаза, она не пожалела времени на тщательный макияж. В довершение всего она немного подвела губы и нанесла на скулы чуточку румян.
Она надела бежевый костюм в сочную оранжевую продольную полоску и блузку с глухим воротом. Веселенький оранжевый галстук подчеркивал общее жизнерадостное впечатление.
Бетси прибыла в Мемориальный госпиталь с получасовым опозданием. По дороге она придумала подходящую отговорку, но, к счастью, первый визит был неожиданно отменен, и ей не пришлось ни перед кем оправдываться.
Была пятница, и Бетси должна была работать только до обеда. Собираясь домой, она позвонила в отделение Джил и оставила для подруги, которой не оказалось на месте, сообщение о том, что традиционная игра в теннис отменяется. Бетси радовалась, что не застала саму Джил. В настоящий момент ей ни с кем не хотелось обсуждать свои чувства.
Дома Бетси ждал сюрприз. Досрочно вернувшаяся бабушка встретила ее на террасе.
— Ты же собиралась остаться до вторника. Что-то случилось? — удивленно спросила Бетси. У миссис Фонтено не было привычки без важных причин менять свои планы.
— Этот вопрос я хотела бы задать тебе, детка. — Бабушка выглядела очень элегантно в своем черно-лиловом дорожном платье. Подойдя к внучке, она расцеловала ее в обе щеки, потом взяла под руку и подвела к плетеному креслу.
Бетси безвольно повиновалась. Поджав губы, она с трудом сдерживала слезы. Нервы были на пределе, съежившись в кресле, она зарыдала.
— Он меня не любит, ба, — всхлипывала она, дав волю слезам. — Правда, он постоянно повторяет, будто любит, но я ему не верю. Я нужна ему только для приятного времяпрепровождения. А если что-то вмешивается, он попросту отодвигает меня в сторону.
Бабушка присела на подлокотники и погладила Бетси по голове.
— Тебе надо как следует выплакаться, детка, — ласково сказала она. — Вот увидишь, сразу станет легче.
— Я не хочу его больше видеть. Никогда, никогда, никогда! — выкрикнула Бетси и при этом так топнула по полу, что деревянные половицы затрещали.
— Конечно нет, детка. — Бабушка тепло улыбнулась. — Я сейчас приготовлю нам чай. Потом ты мне все расскажешь, а вечером мы сходим куда-нибудь поужинать. Это тебя отвлечет.
Она встала и пошла в дом. Бетси вытерла слезы и еще разок, последний, шмыгнула носом. Ба права. Ей стало легче. Хотя этот тип, откровенно говоря, вообще не заслуживает того, чтобы она проливала по нему слезы.
Бетси спрятала носовой платок и подняла глаза. Перед ней, тихо мурлыча, сидел кот. Она вытянула руку и поманила его. Кот осторожно подошел и потерся о ее руку круглой головой. Бетси слегка почесала за шелковистым ушком.
— Ты его с самого начала терпеть не мог, — сообщила она в пространство, и при этом на глазах у нее снова выступили слезы.
Кот ловко прыгнул ей на колени и сразу свернулся клубком. Причитания Бетси ему явно не мешали. Он удовлетворенно заурчал, словно хотел сказать: «Вот видишь, я-то сразу его раскусил, но старого кота никто не слушает».
Когда бабушка вернулась на террасу с чаем, Бетси уже окончательно успокоилась. Погрузившись в собственные мысли, она поглаживала кота, сердце успокаивалось, печаль забывалась. Бабушка не торопила ее. Она терпеливо дожидалась того момента, когда Бетси сама начнет все рассказывать.
Умная, опытная женщина выслушала свою внучку очень внимательно, пристально наблюдая за выражением лица Бетси. От нее не укрылась тоска в глазах девушки. Бетси говорила о Пите одно, а глаза говорили другое. Даже тяжкое оскорбление ничего не могло изменить.
Ба нисколько не сомневалась, что ее внучка всей душой полюбила этого человека. Она понимала, что Бетси страдает и жаждет его близости.
Она дружески похлопала Бетси по руке.
— Пит обидел тебя, детка, — осторожно начала она. — Мне ясно, что его поведение сегодня утром задело тебя и что ты на него рассердилась. Я бы на твоем месте отреагировала точно так же. Но я думаю, нет, я уверена, что ты все еще любишь его.
— Как тебе это пришло в голову? — взвилась Бетси. — Я его ненавижу.
— Стало быть, он тебе не безразличен, — заметила бабушка как-то обыденно, почти равнодушно.
— Неужели он может быть мне безразличен, если так подло обошелся со мной? — возмутилась Бетси. — Да я его ненавижу. — Она гордо вскинула голову и заложила прядь за ухо. — Пусть он только когда-нибудь случайно мне попадется, я ему выдам. Я с ним так разделаюсь, что он позабудет, как его зовут. — Бетси вошла в такой раж, что одним шлепком прихлопнула москита, имевшего неосторожность присесть на ее голую руку.
