— Полагаю, я не тот неряха, которым ты меня считала, в конце концов.
Туше.
— Хочешь потусить или еще что-то? — Я стреляю в него с надеждой.
Он складывает руки на груди, все еще не впечатлен.
— Ты хочешь больше материала для твоего интервью, а? — холодно спрашивает он.
Двойной удар. Это оказалось более болезненным, чем я думала, но, думаю, я заслужил это.
— Нет.
— Что ты хочешь?
Одной рукой я беру в руки свой айпад и извиняюще улыбаюсь ему.
— Чтобы рассказать тебе о хорошей музыке. То, что ты ругал Neck Deep, было серьезно неуместно, и я не потерплю такого отношения от парня, который слушает Soulja Boy.
И это все, что ему нужно, чтобы побороть свою милую ухмылку. Сердце снова начинает нормально биться.
— Если, конечно, у тебя нет других планов, — говорю я.
— Мои планы могут подождать. — Однако он не отходит от двери. Я стою на пороге, заглядываю внутрь, надеясь, что он поймет намек.
— Могу ли я войти?
Он расчищает мне путь. Он просто смотрел на меня, не говоря и не двигаясь десять секунд подряд?
— Mi casa, es su casa (пер.исп. Мой дом - твой дом) , Барби. Только не приводи сюда мальчиков, если хочешь, чтобы они ушли отсюда целыми и невредимыми.
Я заказываю пиццу, пока он ест брокколи и лосося на пару. Я сижу на его полу и просматриваю свои плейлисты на YouTube на его ноутбуке. Мы занимаемся этим почти два часа, и до сих пор он еще не выгнал меня, даже когда я включала ему действительно абстрактные вещи, которые, похоже, никому не нравятся, кроме меня. Теперь я возвращаюсь на знакомые территории, чтобы завершить сеанс.
— И это была «Jumpers» Слейтера-Кинни. — Я поднимаю глаза от экрана, ожидая его вердикта.
Он постукивает пальцем по подбородку, хмыкая, изогнув одну бровь.
— Еще раз включи местную группу, ту, что из Сакраменто. Мне нравится их материал.
— «My Soul is Empty and Full of White Girls» группы Slaves. — Я дважды щелкаю по песне. — Хороший выбор.
— Значит, ты серьезно относишься к своей музыке. — Он встает и неторопливо идет через комнату, чтобы сесть рядом со мной после того, как последние два часа держался на расстоянии, как физически, так и мысленно. Я сразу чувствую прилив тепла. Оповещение о запахе горячего парня. Гормоны пробуждаются от недельной спячки.
— Да, для меня это очень важно. Я слушаю подкасты, слежу за музыкальными блогами, хожу на кучу концертов, потом, конечно, каждое лето проходят туры Warped. Я имею в виду, что Коачелла — это чертова шутка, понимаешь…
Тайлер придвигается ближе ко мне, наши колени почти соприкасаются. Он протягивает руку, убирая прядь волос с моей ключицы, и по напряженности в его темных глазах я понимаю, что мы закончили разговор о музыке.
— Что ты делаешь со мной, Блер? — Голос у него хриплый и хриплый.
— Я не уверена, но ты сделал это первым со мной. — Я не могу проглотить ком в горле. — Почему я? — Я слышу, как спрашиваю себя, и тоже ненавижу себя за это, потому что, черт возьми, почему бы и нет? — Не похоже, что у тебя мало поклонниц, и я не особо упрощаю тебе жизнь.
— Я ценю твою крутость. — Он наклоняется вперед, его губы почти касаются моих, его дыхание касается моей кожи.
Черт, я скучала по этим губам. Мой живот проваливается.
— В тебе есть что-то настоящее и непримиримое, — говорит он. — Ты забавная и обаятельная. Другими словами, у тебя полностью человеческий диапазон. Конечно, горячая девушка может занять меня на час. А ты? Я хочу больше того, что есть у тебя. Я не уверен, чего именно, но гораздо больше, чем просто час твоего времени.
Я издала тихий, непреднамеренный стон, когда его невероятно грубая ладонь коснулась моей щеки. Кровь бурлит в моих венах, когда его губы касаются моих. На этот раз Тай не проявляет терпения, а у меня нет никаких сомнений. После недели абстинентного синдрома я просто хочу съесть его морду. Мы страстно целуемся, поцелуи должны быть сейчас, пока его руки перемещаются к моей пояснице, сильнее прижимая меня к себе.
Я выгибаю спину, мои бедра ищут его пах, пока не находят то, что искали. Одна только мысль о том, что я ответственна за его стояк, кружит мне голову. Я сжимаю его черную футболку, пока костяшки пальцев не побелели, и он понял намек. Тай взбирается на меня сверху, его ноги обхватывают мою талию и прижимают меня к полу. И я исчезла. Полностью и совершенно исчезла, пока наши тела слились в совершенной гармонии.
Я закончила сопротивляться. Я хочу это. Хочу его.
Его рука обхватывает мою правую грудь, и я тут же невольно напрягаюсь. Поглаживание ведет к прикосновениям к другим частям тела, и я боюсь, что разочарую его, если он узнает, как невероятно необразованна я в постели.
— Все нормально? — Он отклеивает свой рот от моего. Это разрывает меня эмоционально, зная, что он действительно заботится, что он замечает каждую крошечную реакцию, которую я испытываю к нему.
Я киваю, прижимаясь губами к его татуированной шее, и он стонет от восторга. Его рука быстро исчезает под моей рубашкой и под лифчиком. Он дергает и дразнит мой сосок. На этот раз он не спрашивает разрешения. Я думаю, довольно ясно, что я в нескольких минутах от того, чтобы кончить, просто почувствовав его выпуклость у себя в паху.
В середине этого сеанса поцелуя я чувствую, как его большой палец нежно поглаживает мою скулу. Он отстраняется, ловя мой взгляд, все еще сидя на мне. Он опирается на локти, стараясь не раздавить меня своим весом. Я тяжело дышу, а его спортивная выносливость позволяет ему оставаться собранным и намного круче меня в этой ситуации.
— Больше не бегать, поняла?
Я киваю, затаив дыхание.
— Больше не бегать.
После того, как мы сохнем на полу, как два подростка, он каким-то образом убеждает меня посмотреть с ним Рокки. Может быть, это потому, что он позволял мне говорить о музыке часами, потому что я считаю привилегией отплатить ему за услугу. Но что-то меняется во мне. Внезапно я стала лучше осознавать себя, чем когда-либо рядом с парнем. Я очень осторожна, чтобы не дышать слишком громко, и мне интересно, пахну ли я цитрусовыми и кокосом после душа, который я использовала перед тем, как попасть сюда, и как выглядят мои волосы.
Какого черта? Я никогда не обращаю внимания на то, как выглядят мои волосы.
Я лежу на нем, моя голова прижата к его груди. Он щекочет мне спину, пока мы смотрим классический фильм. Я ловлю его на словах, его глаза прикованы к экрану, как у пятилетнего ребенка.
Сердце болит так, будто его разбили, что иронично, потому что впервые за всю жизнь я чувствую себя по-настоящему счастливой. С каждым его поцелуем я ощущаю больше его эмоций и меньше гнева. Я очищаю нежную душу, поэтому пытаюсь на цыпочках проникнуть в его сердце. В итоге мы засыпаем на диване, сплетя руки, переплетя ноги. Связанные.
***
Я думаю, что у меня есть парень. Я имею в виду, у меня может быть парень. Впрочем, мы еще не обсуждали это. Мы с Тайлером всегда вместе. Когда мы не вместе, мы пишем друг другу. Когда мы не переписываемся и не вместе, я думаю о нем. Все время.
Иногда я прошу его помочь мне с моим заданием. Чтобы прочитать новый абзац, который я написала, чтобы объяснить то, что я не совсем поняла о XWL или о различиях между боевыми искусствами. Что я обожаю в нем, так это то, как он относится к этому так серьезно. То, как он ведет себя, имеет значение для моей работы и моей школы.
В тот день, когда я прошу его просмотреть первый вариант всей статьи, которую я написала, он без предупреждения появляется у Неда, заказывает Bud Light и достает напечатанную им статью из своей спортивной сумки.
— Могу ли я принести тебе что-нибудь еще, красавчик? Это за счет заведения. — Я подмигиваю ему, пока он сидит в баре.
Он поднимает палец, жестом призывая меня подождать, его глаза бегают по тексту.
— Я читаю эту увлекательную статью, которую написала знакомая цыпочка. Я думаю, что она может быть талантливой, помимо того, что она очень горячая. Смертельная комбинация.
