– Ровена, ты здесь?
Секунду спустя она вышла из спальни, завернутая в полотенце, порозовевшая и с влажными растрепанными волосами.
– О, ты вернулся, – сказала она, радостно улыбнувшись.
Эта улыбка согрела его изнутри, и стресс этого утра, раздражение и ощущение бесполезности начали уходить. Забыв про конверт, Колин пересек комнату и притянул ее к себе, замыкая в кольцо объятий. Ее кожа была теплой и немного влажной. Когда их губы встретились, Ровена издала тихий стон удовольствия. Она обвила шею Колина руками, и из его горла вырвалось звериное рычание. Каждый раз, когда Ровена прикасалась к нему, когда он прикасался к ней, он хотел ее еще больше, чем в прошлый раз.
– Ты же знаешь, что нас ждет самолет, – сказала она между поцелуями.
– Знаю. – Колин вздохнул и прижался лбом к ее лбу. Если бы не самолет, он уже развернул бы ее полотенце, избавился от одежды и отправился с ней вместе в спальню. – Как твой обед с подругой?
– Отлично. А как твоя встреча?
– Отвратительно. Долгая бессмысленная трата времени. Они хотят втянуть меня в расследование, организованное конгрессом. А я здесь только ради договора.
– Но отец не поддержит договор без расследования.
– Именно.
– Сенатор получает все, что хочет.
Это становилось все более очевидным. Колин протянул ей конверт:
– Это твое?
Ровена покачала головой.
– Он лежал на полу у двери. Я подумал, что ты его уронила.
– Нет, я не знаю, что это.
– Когда ты пришла, его там не было?
– Я не заметила.
– Мог кто-нибудь постучать в дверь, а ты это не услышала, и конверт подложили под дверь?
– Думаю, возможно, если я в тот момент была в душе.
Но кто из известных Колину людей мог подложить конверт под дверь его номера? Не так много людей вообще знали, что он в городе.
– Это может быть сибирская язва, – задумчиво сказала Ровена, и Колин изумленно покосился на нее. – Или бомба.
– Очень смешно. – Он потряс конверт, и внутри что-то скользнуло из одного конца в другой. Ощупав контуры предмета, он узнал форму.
– Это диск. CD или DVD.
– Тогда открой его!
Колин расклеил конверт и вынул CD-диск без подписи.
– Интересно, что это, – недоуменно сказал он.
– А записка есть?
Он снова проверил конверт и покачал головой:
– Ничего нет. Может быть, его подложили нам по ошибке, на самом деле он адресован кому-то другому.
– Или кто-то хотел, чтобы ты его нашел.
– По-моему, такое случается только в фильмах.
– Колин, мы в Вашингтоне. Откуда, по-твоему, берутся такие идеи для фильмов?
Тогда конверт был адресован ему или Ровене, и человек, который подложил его под дверь, наверняка позаботился о том, чтобы его никто не заметил.
– Послушаем запись? – спросила Ровена.
– Почему бы нет.
Он подошел к телевизионной стойке и поставил диск в проигрыватель. Услышанное поразило их обоих. Диск совершенно точно предназначался Колину, и было абсолютно ясно, почему тот, кто его подложил, предпочел оставаться неизвестным.
– Я действительно это слышу? – ахнула Ровена.
– Думаю, да.
Это была запись телефонного разговора между двумя мужчинами; их голоса были незнакомыми, и они наверняка не знали, что разговор записывается. Они обсуждали план нанять хакеров, которые должны были взломать телефоны и компьютеры родственников и старых друзей Элеанор Альберт. В разговоре регулярно упоминалась АНС, а когда они назвали по имени безжалостного владельца телекомпании Грэма Бойла, у Колина встали дыбом волосы на затылке. Тот, кто положил этот конверт Колину под дверь, вручил ему именно те доказательства, которые были нужны для начала расследования. И чем скорее оно начнется, тем скорее он получит поддержку договора.
– Ты думаешь, это настоящая запись? – спросила Ровена, которая выглядела такой же изумленной, как и он сам.
– У меня нет причин думать иначе. Но я не понимаю, почему ее мне дали.
– Наверное, из-за твоей работы над договором и твоих связей с моим отцом.
– И мне нужно вручить ему этот диск, немедленно. – Колин достал диск из проигрывателя. – Думаю, мне придется лететь более поздним рейсом.
Днем Ровена улетела обратно в Калифорнию. Но отлет Колина поздним рейсом, который должен был приземлиться в восемь вечера, пришлось перенести на следующий день, потому что сенатор назначил еще одно собрание. А потом стали появляться новые доказательства в скандальном деле о хакерах АНС, и ему пришлось остаться еще на день. Поскольку все это отвлекало его от работы над договором, он решил задержаться в Лос-Анджелесе еще на неделю. Он поклялся, что сядет на самолет в воскресенье, но потом позвонил и сообщил, что все Восточное побережье накрыло штормовым фронтом и самолеты не могут вылететь.
Хотя Ровена себя за это презирала, но все равно включила прогноз погоды, открыла ноутбук и проверила статус вылетов для всех авиалиний. Она начинала вести себя как параноидальная собственница. Все это из-за отношений, которые не планировались надолго.
Колин наконец смог вылететь вечером понедельника, но, пока лимузин не подъехал к особняку и не выпустил пассажира, Ровена была не уверена, что он приедет. Что он захочет лететь обратно через всю страну, хотя может спокойно закончить работу над договором в Вашингтоне. Хотя ей хотелось сбежать по ступенькам, встретить Колина в фойе и обнять его, как только он переступит порог, она заставила себя сидеть на диване в своих комнатах и спокойно ждать, пока Колин отнесет вещи к себе, переоденется и заглянет ее навестить. Она пыталась не обращать внимания на отчаянное трепетание сердца, на румянец, горящий на щеках. Она вела себя как влюбленная девочка-подросток.
Уверенный стук всего через минуту заставил ее вздрогнуть. Она удивленно подошла к двери и открыла. Она успела увидеть темную одежду и взъерошенные светлые волосы, а затем руки Колина обвили ее, его рот прижался к ее губам, и медленный, глубокий поцелуй лишил ее способности ясно мыслить. И прежде чем она успела себя остановить, ее руки уже сомкнулись в кольцо вокруг его шеи.
Ого! Она не ожидала такого энтузиазма.
Колин крепко прижал ее к себе и зарылся лицом в волосы.
– Ты так приятно пахнешь. Такая приятная на ощупь. – Он потерся лицом о ее волосы. – Пока машина не подъехала, я не понимал, насколько по тебе скучал.
– Правда?
Колин обхватил ее лицо ладонями.
– Нет, это ложь. Я скучал по тебе с того момента, как ты уехала из Вашингтона.
– Я тоже по тебе скучала, – призналась она. – Я рада, что ты останешься еще на неделю.
– А что, если еще одной недели будет недостаточно?
– Придется этим удовлетвориться.
