Вопрос прозвучал риторически, он не требовал ответа. Алекс как бы размышлял вслух. Но Фан решила на него ответить.
— Я не знаю. А как ты думаешь, что может быть?
Алекс не совсем знал, что делать в сложившейся ситуации. Но она спрашивала о другом — что он думает.
— Я хочу быть частью жизни моего ребенка, — ответил он тихо.
— Но не моей? — Фан задрала подбородок, словно подставляла его под удар.
— Я не это имел в виду, — Алекс провел пальцами по волосам, пытаясь сформулировать то, что сам еще не уяснил. — Мои чувства к тебе не изменились. Мне не нравится, что ты сделала, но я не ненавижу тебя. Я беспокоюсь о тебе.
Слово «беспокоюсь» ни в малейшей степени не отражало его истинных чувств к Фанни. Но он не нашел ничего лучшего, что мог бы сказать в данный момент.
— Я тоже за тебя беспокоюсь, — призналась Фанни почти шепотом.
Они смотрели друг на друга, и каждый радовался полумраку, который скрывал их чувства. В то же время каждый жалел, что не мог прочитать чувства другого. В атмосфере носились невысказанные мысли. Алексу хотелось заключить Фанни в объятия, прижать ее к себе покрепче, но он считал, что для этого еще не настало время.
Алекс первым отвел взгляд и посмотрел на темную люстру.
— Почему бы мне не сменить лампочку? — вдруг спросил он.
Столь прозаичное возвращение на землю помогло снять напряжение, которое становилось невыносимым.
Алекс встал на стул, вывинтил старую лампочку, подал ее Фанни и взял у нее новую.
— Спасибо, — сказала она, когда Алекс спрыгнул на пол. — Но я, правда, могла бы прекрасно справиться с этим сама.
— Может быть. Но меня больше устроит, чтобы ты не справлялась сама, по крайней мере, когда я рядом.
Но ты же не будешь всегда рядом, подумала Фан. Те же мысли она прочитала в глазах Алекса.
На мгновение ей показалось, что он собирается ей что-то сказать. Она даже затаила дыхание, надеясь услышать… что? Увы, она не знала, что хотела бы услышать.
Но Алекс отвернулся, ничего не сказав, и щелкнул выключателем на стене. Кухня залилась ослепительно ярким светом. Фанни моргнула и оглядела ее, будто видела впервые. Противень с печеньем остывал на плите, жестяные банки и миски стояли позади него. У нее было такое ощущение, словно прошло несколько часов с тех пор, как она вынула последнюю порцию печенья из духовки. Но, взглянув на часы, она поняла, что прошло только несколько минут.
— Вот так гораздо лучше, — сказал Алекс, снимая руку с выключателя.
— Ты думаешь? — Фан имела в виду не свет.
— Да.
По твердости ответа Фанни поняла: он знает, о чем она спросила.
— Мы вернемся к тем отношениям, какие у нас были, — подтверждая ее догадку, сказал Алекс.
— Не уверена, что это возможно, — покачала она головой. — Я не знаю, как мы можем вернуться к прежним отношениям и притворяться, что ничего не произошло.
— Нам не нужно притворяться. Мы просто сделаем то, что запланировали с самого начала, — предоставим событиям развиваться, как они развиваются, и посмотрим, куда это нас приведет.
— Хорошо.
В конце концов, это единственный выход.
— Теперь нас связывает ребенок, Фан.
Она покраснела. Их соединяло нечто большее, чем ребенок, но и всегда столь же сильно отталкивало друг от друга.
Фанни откинула со лба прядь волос, внезапно почувствовав усталость. Алекс заметил ее бледность. Ему захотелось сделать те несколько шагов, что разделяли их, обнять ее и сказать, что все будет хорошо.
— Я лучше пойду. — Он взглянул на часы, будто вспомнил, что у него запланировано деловое свидание. На самом деле его ждали только ужин с телевизором и книга.
— Конечно. — Фан расправила плечи. — Спасибо, что повесил огни.
— Не стоит.
Оба знали: огни — лишь предлог для прихода.
Возникло неловкое молчание. Они стояли друг против друга на расстоянии всего в несколько сантиметров, но это расстояние казалось непреодолимым.
Через секунду Алекс повернулся и пошел к двери. Фан двинулась за ним в переднюю, не зная, чего хочет больше: броситься ему на шею и упросить не уходить, или увидеть, как за ним захлопнется дверь.
Ей не пришлось выбирать. Перед дверью Алекс помедлил и, взглянув на нее, сказал:
— Я позвоню.
— Хорошо.
Нажав на ручку двери, но еще не открыв ее, он спросил:
— Ничего, что ты остаешься одна? С тобой все будет в порядке?
— Со мной все будет хорошо.
Она могла бы сказать ему, что была одна пять лет, но это не имело смысла.
— Попытайся не волноваться. Мы все это уладим.
— Да, — ответила Фан безучастно.
— До встречи!
Не удержавшись, он протянул руку и погладил ее по щеке с такой нежностью, что Фанни подумала, будто это ей снится. Но прежде чем она как-то среагировала, он открыл дверь и ушел. А Фан осталась стоять в прихожей, тупо глядя на дверь. И только когда заработал мотор его машины, она нашла в себе силы сдвинуться с места.
Ей нужно о многом подумать. О них с Алексом, о малыше. Но сейчас она хотела только одного: принять душ и лечь в постель.
Она, как Скарлетт О’Хара, решила, что подумает обо всем завтра.
— Не могли бы вы мне помочь? — спросил кто-то сзади.
Алекс обернулся, не уверенный, что это обратились именно к нему. Пожилой человек улыбался ему с кузова старенького пикапа. Алекс подошел к грузовику. Сейчас любое отвлечение было ему на руку. Он уже пять минут стоял на другой стороне улицы напротив магазина Фанни, не решаясь туда войти.
Два дня, прошедшие с момента их последней встречи, казались двумя неделями. Он, наверное, даже удивился бы, что ее беременность за это время не стала более заметной, хотя, конечно, маловероятно, что за такой срок могли произойти видимые перемены.
— Вы возьмите за этот конец, а я за другой.
Алекс заглянул в кузов пикапа и увидел груду фанеры, раскрашенной под кирпич.
— Что это? — спросил он, просовывая руку под листы фанеры.
— Дом Санта-Клауса.
Пожилой человек поднял другой конец груды, и они перетащили ее на землю.
— Санта-Клаус переезжает в более теплый климат? — поинтересовался Алекс.
— Нет, только приехал погостить. Поставьте сюда. Прислоните листы к столбу.
Алекс выполнил указания и затем, отступив назад, отряхнул руки и посмотрел на пожилого человека.
— Только не говорите мне, что вы один из эльфов. Вы на него не похожи.
— Я не эльф. — Из-под темных бровей смеялись голубые глаза. — Я Санта-Клаус.
— Вы Санта-Клаус? — Алекс посмотрел на его лысину, чисто выбритый подбородок и сказал недоверчиво: — Никогда бы не подумал.
