– А твои злоключения, значит, делают тебя экспертом? Знаешь, хороший психотерапевт может тебе помочь разобраться с твоими проблемами.
– Моими проблемами? Чья бы корова мычала, Эви. Не тебе говорить о самопомощи и самосовершенствовании. Ты явно не образец для подражания.
Эви дерзко вскинула подбородок:
– Но в то же время я не такое чудовище, как твоя мать.
Ник застыл, как статуя.
– Ты ничего не знаешь о Фаррали Грейсон, – медленно произнес он, предупреждающе сузив глаза в надежде, что она поймет его нежелание говорить на эту тему.
Его надежда оказалась тщетной.
– О, я знаю о ней достаточно, чтобы понять причину ее поступка. Оказавшись в совершенно непривычных для себя условиях, она потеряла свою индивидуальность и захотела вернуться домой, чтобы снова ее обрести.
– Ты будешь ее защищать?
– Конечно нет. Эта женщина просто чудовище. То, что я понимаю ее мотивы, вовсе не означает, что я ее поддерживаю.
– Ты хочешь сказать, что я не понимаю, почему она ушла.
– На самом деле я думаю, что ты прекрасно это понимаешь. Именно поэтому ты живешь ради единственной цели – укорить Грейсонов, показать им, что ты лучше их. Ты хороший человек с большим потенциалом, и тебе следует гордиться своими достижениями. Но я думаю, что в какой-то момент тебе следовало перешагнуть через эту историю и продолжить жить дальше. – Эви опустила руки. – Ты судишь обо мне, основываясь лишь на величине моего банковского счета, – резко произнесла она. – Но я – это не только мой трастовый фонд. Я не знаю, сколько у тебя денег, я сужу о тебе только по твоим поступкам, поэтому мои суждения заслуживают больше доверия, нежели твои.
– Ты забеременела, предложила мне на тебе жениться, подписать брачный контракт и развестись после рождения ребенка. Конечно, все это внушает доверие.
Эви открыла рот, затем снова закрыла и провела ладонями по лицу.
– Ужин готов. Можешь садиться есть. Я не голодна.
С этими словами она покинула кухню. Ее плечи были расправлены, подбородок гордо поднят, но каждый ее шаг выражал покорность.
Ник выпил пиво, надеясь, что оно остудит его пыл. Эви привела несколько разумных доводов, но в целом он, разумеется, прав.
Но если он действительно прав, почему его мучают угрызения совести?
Опустившись в кресло-качалку, которое она недавно приобрела для детской, Эви разочарованно застонала. Она была недовольна собой. Когда она научится держать язык за зубами?
До сих пор все так хорошо складывалось и она с надеждой смотрела в будущее. Она бы не стала с таким энтузиазмом заниматься оформлением детской, если бы не надеялась, что комната будет использоваться по назначению. Это было тайное желание, в котором она не хотела признаваться даже самой себе. Она убеждала себя, что Ник захочет, чтобы их ребенок во время визитов к отцу жил в своей собственной комнате. На самом же деле она надеялась, что они с малышом задержатся здесь дольше, чем изначально планировалось. Это означает… Нет, она даже думать об этом не будет.
Закрыв глаза, она начала покачиваться в кресле, чтобы успокоиться.
Спустя несколько минут раздался стук в дверь. Открыв глаза, она увидела стоящего на пороге Ника. Изучив выражение его лица и позу, она не увидела и следа враждебности. Это было странно, учитывая, что она только что его раскритиковала.
– Тебе нравится, когда последнее слово остается за тобой? Ты предпочитаешь уйти, не дав противнику возможности ответить? – Его глаза весело блестели, и Эви почувствовала, что расслабляется. Он пришел не для того, чтобы продолжить выяснять отношения.
– Это хороший выход из неловких ситуаций, – осторожно улыбнулась она.
– Жена твоего брата его одобряет?
– О нет. Гвен против любых резких движений. Но от этой привычки так трудно избавиться.
Ник вошел в комнату, прислонился к стене и сложил руки на груди. Он ничего не сказал, но его молчание не было гнетущим. Она по своей глупости нарушила перемирие. У нее создалось ощущение, что Ник пришел, чтобы его восстановить. Она затеяла ссору – ей и протягивать оливковую ветвь.
Она сделала глубокий вдох и переступила через свою гордость:
– Прости меня за мою несдержанность. Мне не следовало говорить…
– Возможно, эти вещи должны были быть произнесены.
В ее душе снова затеплился огонек надежды.
– Когда я злюсь, мое чувство такта куда-то улетучивается.
– То же самое могу сказать о себе.
Вспомнив, что удача сопутствует смелым, Эви встретилась с ним взглядом и произнесла:
– Знай, что я не такая, как она.
Ник кивнул:
– Я это вижу.
Эви уцепилась за этот ответ, как утопающий за соломинку.
– И я не хочу быть такой.
На лице Ника промелькнуло удивление, которое тут же сменилось обезоруживающей улыбкой.
– История не обязательно должна повторяться.
Эви увидела в этих словах хороший знак. На данный момент ей этого было достаточно. Поставив ногу на пол, она остановила кресло.
– Знаешь, я все-таки голодна.
Ник протянул ей руку и помог подняться:
– Тогда пошли ужинать.
– Да вы настоящий жеребец, сэр, – произнесла Эви, рухнув на подушки в притворном изнеможении. Затем она не удержалась и захихикала.
Ник приподнялся на локте, чтобы посмотреть на ее лицо. Ее щеки ракраснелись, волосы растрепались.
– Что ты сказала?
– Что слышал.
Он взял прядь ее волос и пощекотал кончик ее носа.
– Не могла придумать ничего пооригинальнее?
– Другие подходящие описания не входят в словарь истинной леди, – ответила она с притворной серьезностью.
Он провел ее волосами по ложбинке у нее на груди.
– А жеребец, значит, входит?
– Скажи спасибо, что не сравнила тебя с другим животным. – Внезапно у нее на лбу залегла небольшая складка, и она выгнула спину. – Ой!
– Ты в порядке?
Кивнув, она села и потерла поясницу.
– Мышечный спазм.
– Ложись на живот.
– Опять? – улыбнулась она. – И еще возмущаешься, что я назвала тебя жеребцом.
– Не наглей. Я просто предложил сделать тебе массаж. Хотя… – Его взгляд медленно скользнул по ее фигуре. – Я готов обдумать твое предложение.
– Хорошо, но сначала помассируй мне спину.
Эви легла на живот и засунула руки под подушку.
Он встал на колени, так что ее ноги оказались между его ног, собрал ее волосы и положил их на подушку. Затем он провел кончиком пальца по ее позвоночнику, и на коже появились мурашки.
– Тебе холодно?
– Нет, – хрипло произнесла она. – Пожалуйста, ниже.
Тогда он принялся круговыми движениями массировать ее поясницу. Эви застонала от удовольствия, и в паху у него снова все напряглось.
