Его лицо помрачнело.
— Но что заставило тебя признаться мне? Потому что, должен сказать, я даже не подумал о том, что надо предохраняться.
— Я не могла использовать тебя подобным образом, — ответила Эмили еле слышно. — Или обманывать. Это было бы нечестно.
Стив повернул ее лицо к свету.
— Так, значит, все это было лишь игрой? — хрипло спросил он. — Ты только имитировала страсть, надеясь забеременеть?
— Нет!
— Ты в этом уверена?
— Стив, поверь, мне хотелось тебя так, как никогда не хотелось Станисласа. Я не могу ни объяснить этого, ни понять, но это правда. Неужели ты полагаешь, что я легла бы с тобой, если бы было по-другому?
— Может быть… В конце концов, что я о тебе знаю?
— Я никогда не спала ни с кем, кроме Станисласа. Да и секс с ним стал мне ненавистен почти с самого начала. В постели он был так же эгоистичен, как и во всем другом. — Слова потекли словно сами собой. — Как бы я могла лечь с тобой, если бы не хотела? — Она нахмурилась, подбирая более точные выражения. — Это походило бы на то, как если бы я написала книгу не с помощью моего воображения, а списала бы ее у кого-нибудь другого. Неужели ты этого не понимаешь? К тому же, — добавила Эмили с вызовом, — если бы мне нужно было только забеременеть, я просто промолчала бы.
Стив подавил вздох облегчения.
— Полагаю, что так.
— Мне действительно очень жаль, — с грустью сказала Эмили. — Я улечу первым же рейсом… Да и вообще не стоило прилетать. Должно быть, на меня просто нашло умопомрачение. Разумеется, мне не надо встречаться с Долли, — это лишь усугубит ситуацию.
Однако Стив явно не слушал ее, у него был вид человека, о чем-то напряженно думающего. Сев на кровати, Эмили схватила свитер — несмотря на свое признание, ей все еще хотелось его, все тело ныло от неудовлетворенного желания.
Впрочем, знать ему об этом было ни к чему. Хорошего понемножку.
— Послушай, — наконец сказал Стив каким-то не своим голосом, — все это может обернуться даже к лучшему.
— Совершенно не понимаю, каким образом, — возразила она. — Я возвращаюсь домой, Стив. Сегодня же.
— Ты можешь получить ребенка, Долли — мать, а я… а я могу каждое утро просыпаться рядом с тобой в постели.
Сердце Эмили словно сжала чья-то ледяная рука.
— Что ты имеешь в виду?
— Брак, — заявил он.
— Брак?! — воскликнула она.
— Совершенно верно. Между тобой и мной. Мы поженимся. Я с радостью стану отцом твоего ребенка, а Долли будет в восторге, если у нее появится брат или сестра. Уверен, ты ей понравишься. Она сможет вернуться домой и жить с нами, так что проблема ее тоски по дому отпадет сама собой. Тебе тоже не придется подрабатывать на стороне. Я оплачу твои долги, и ты целиком посвятишь себя творчеству. Так что все складывается просто превосходно.
— Но я не хочу выходить замуж!
— Разумеется, хочешь. Тебе ведь нужен ребенок?
— Ты что, никогда не слышал о матерях-одиночках?
— Зачем же так, если есть прекрасная альтернатива, — решительно возразил Стив. — Гораздо лучше, если у ребенка будут оба родителя. Это основная причина моего желания жениться на тебе: я хочу, чтобы у Долли была мать.
Прекрасная альтернатива! Впечатление такое, будто речь идет не о таинстве брака, а о рынке акций.
— Ты не желаешь меня слушать! — сердито воскликнула Эмили. — Может быть, тебе и хочется жениться. Зато мне — нет!
— Сколько можно повторять тебе: я не Станислас!
— Может быть, и так. Хотя откуда я могу знать, пока не станет слишком поздно? Что представляет собой Станислас, я тоже поняла только после брака.
— Тогда мы можем пожить немного вместе, чтобы узнать друг друга лучше.
У него на все были ответы. Чувствуя себя несколько растерянной и крайне разочарованной, Эмили натянула свитер через голову.
— Возможно, я вообще никогда не выйду замуж, и уж ни в коем случае за еще одного ныряльщика. И хватит об этом! Давай позвоним в аэропорт, а потом позавтракаем.
К ее крайнему неудовольствию, Стив рассмеялся.
— Ты сейчас похожа на взъерошенного воробья. Остынь и подумай немного. Нам троим… нет, четверым, если родится наш ребенок, будет от этого только лучше. Все так просто.
Наш ребенок… В сердце больно кольнуло.
— Знаешь, что плохо в твоем сценарии? В нем все время говорится об удобствах… и ровным счетом ничего о чувствах.
— Хочешь сказать, что ничего не испытывала, когда я тебя целовал? — огрызнулся Стив.
— Любовь, Стив, — вскипела Эмили. — Я говорю о любви! Ты не любишь меня, а я не люблю тебя. Как же мы можем пожениться?
— Насколько я понимаю, выходя за Станисласа, ты его любила… так же, как я любил Луизу. Станислас чуть не довел тебя до ручки. Луиза сделала то же самое со мной. Пойми, соглашение, к которому мы можем прийти, гораздо лучше, чем все эти разговоры о любви. Потому что именно этим она и является — разговорами.
Нельзя было не заметить прозвучавшей в его словах горечи.
— А что сделала тебе Луиза?
Стив помолчал.
— Она так и не стала взрослой, — наконец ответил он. — Тоже не хотела иметь детей. Долли родилась по ее неосторожности. Все, что надо было Луизе, так это чтобы я продолжал нырять, заниматься своими аукционами и не вмешивался бы в ее дела.
Наступила долгая пауза.
Наконец решившись, Эмили рывком поднялась на ноги.
— Нет, Стив, мне очень жаль, но я не могу так. Нам необходимо расстаться — это лучше для нас обоих. Подумай, насколько ужаснее будет, если по прошествии времени мы обнаружим, что кроме официальных отношений нас ничего не связывает. Ты начнешь все больше времени уделять своим экспедициям, оставляя меня в постоянном ожидании телефонного звонка, извещающего о трагедии. Нет, с меня хватит, этого больше не повторится!
Подхватив остальную одежду, она направилась к двери.
— Подожди минутку, — мрачным голосом остановил ее Стив. — Прошу только об одном: побудь, сколько намеревалась… Пойми, я уже рассказал о тебе Долли. Она пришла в восторг от того, что познакомится с настоящей писательницей, не надо ее разочаровывать. Обещаю, что даже не прикоснусь к тебе все это время.
Эмили помедлила.
— Хорошо… я не хочу ничего плохого ни тебе, ни твоей дочери. Только не тешь себя напрасными иллюзиями, Стив, не пытайся начинать все сначала. Это бесполезно.
Резко повернувшись, она вышла за дверь.
Сквозь кружевные шторы пробивались лучи солнца, пахло свежескошенной травой, откуда-то издалека доносился звук коровьего колокольчика. В общем, полная идиллия, подумал Стив, глядя в окно кухни на мирный сельский пейзаж. И все же ему хотелось очутиться за тысячу километров отсюда.
