— И, — подхватила Эбби, — я думаю, что она убила мою мать, потому что мама разузнала про нее что-то, что Делия хотела бы сохранить в тайне. Я уже обмолвилась пару раз, что нашла копии маминых дневников и что хочу прочитать их от корки до корки, а потом положить в депозитный сейф.
— Это очень опасно.
Эбби заметила недовольный взгляд, который шеф бросил на ее мужа, и вмешалась:
— Не вините его. Это была моя идея. Я даже не хотела говорить вам, но Люк настоял.
— Леди… — нахмурился Том.
— Это не имеет никакого отношения к вам и вашему агентству, — вежливо прервала его Эбби. — Это касается только меня. И моей семьи.
Для Эбби была невыносима даже мысль, что Делия Форрестер, женщина, которая, возможно, убила ее мать, все еще на свободе. И, судя по тому, что сказал Люк, Банни была не единственной ее жертвой. И кто-то должен остановить Делию, пока она не убила очередного мужа.
— Она штатская, — отрезал Том. — Она даже не понимает, какая опасность…
— Я не нуждаюсь в вашем одобрении, — остановила его Эбби, вскинув подбородок и глядя грозному шефу прямо в глаза. — Я знаю, что делаю, и настаиваю на этом плане. Если придется, я буду действовать одна. Но с вашей помощью будет намного безопаснее.
Люк одной рукой обнял ее за плечи, и она приняла его поддержку с облегчением и благодарностью.
— Мне это не нравится, — сказал Том, нахмурившись, но тут дверь его офиса распахнулась.
— Я же просил нас не беспокоить! — рявкнул Том Кеннеди.
— Мне очень жаль, шеф! — затараторила измученная женщина средних лет, обводя всех виноватым взглядом. — Но у нас большая проблема. Русский агент вышел на незапланированный контакт, а наш переводчик застрял в пробке.
Том раздраженно вышел из-за стола.
— Так киньте на это кого-нибудь другого.
— Но больше некого.
— Черт побери! Вы хотите сказать, что во всем этом муравейнике нет ни одного человека, который говорит по-русски?
— Я говорю, — спокойна сказала Эбби, и все взгляды устремились на нее.
— Что?
Эбби пожала плечами.
— Я буду рада помочь. Я говорю на нескольких языках. Они мне всегда легко давались…
— Проводите миссис Талбот к телефону, — заорал Том и, схватив Эбби за руку, потащил за собой. — А печатать вы умеете?
— Восемьдесят слов в минуту, — Эбби едва поспевала за ним.
— Займитесь этим. — Том почти проволок ее по коридору.
Люк и Кэтрин мчались за ними. Кэтрин была потрясена, но Люк явно наслаждался ситуацией.
— Переводите и печатайте прямо во время разговора, — инструктировал ее Том на ходу. — Все, что слышите. Заминки, паузы, обмолвки — все.
Том запихнул ее в крошечную комнатку.
— Поняли?
— Поняла, — сказала Эбби, надевая наушники и садясь за стол.
— Хорошо. Начали. — Том стукнул ладонью по мигающей белой кнопке на пульте.
С этого момента Эбби была слишком занята, чтобы думать. Ее пальцы летали по клавиатуре, пока русский агент с другого конца света диктовал ей срочную информацию.
Но она все-таки успела подумать, что, так или иначе, попала в команду, пусть на самое скромное место. И улыбнулась. Она делала что-то важное. Она помогала своему мужу. Своей стране. Пусть очень отдаленно, но теперь она понимала, что чувствовал Люк, когда утром шел в агентство.
И завидовала ему.
Провертевшись полночи с боку на бок, Эбби поняла, что ей уже не заснуть.
Она сидела, подложив подушку под спину, и смотрела в темноту за окном. Ночь была холодной, деревья качались на ветру, и листья с них облетали, как конфетти.
Эбби поглядела на пустую половину кровати, и ей стало ужасно тоскливо оттого, что мужа нет рядом с ней. Но Люк по-прежнему спал в комнате для гостей. Развод все еще висел над ними темным облаком, и неясно было, не то оно вот-вот рассеется, не то разразится дождем. Эбби считала, что в такой ситуации им лучше пока быть врозь.
Особенно теперь.
Секс только все усложнил бы. Разве у нее хватило бы сил оставить Люка, если бы они по-прежнему спали вместе? Она закрыла глаза, и на нее вдруг накатила волна дурноты. Даже мысль о жизни без Люка заставляла ее чувствовать ужасную слабость. Как она будет жить без него? Как сможет перенести длинные одинокие ночи, складывающиеся в одинокие годы — до самого конца ее жизни? С другой стороны, как она могла остаться с ним, жить с ним, зная, что сама любовь к ней подвергает Люка опасности — ведь любая рассеянность может стоить ему жизни.
Эбби отбросила одеяло и встала с кровати. Уснуть ей уже не удастся, и она решила выпить горячего чая. Она тихо прошла по комнате, накинула зеленый шелковый пеньюар и осторожно приоткрыла дверь спальни, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Люка. Ее босые ноги бесшумно ступали по мягким коврам.
Молодая женщина шла по дому, тени скользили по ее едва прикрытому шелком телу, но это были нестрашные тени, привычные, уютные. Она любила этот дом. Она влюбилась в него с первого взгляда, когда они с Люком приехали его посмотреть. Эбби всегда чувствовала себя здесь в безопасности, и мысль о скором отъезде мучила ее.
Но она не могла представить, как останется в этом доме одна, без Люка.
Лунный свет лился в не зашторенные окна столовой, и Эбби медленно шла сквозь его серебристые полосы. Она проскользнула в кухню, но решила не включать свет, потому что знала свой дом наизусть. Эбби сняла чайник с плиты, наполнила его, стараясь не шуметь, и поставила на газ. Маленькие синие язычки огня помогли ей найти кружку и чайные пакетики. Потом она села за стол и стала ждать, пока чайник закипит.
— Какая уютная картина!
Эбби вздрогнула и вскочила со стула, вглядываясь в темноту. Ее сердце заколотилось еще сильнее, когда из темного угла вышла Делия Форрестер. Лунный свет отражался в ее глазах и танцевал на лезвии ножа, который она держала в правой руке.
— Делия…
— Только не притворяйся, что ты удивлена, — сказала Делия с ухмылкой. — Я знаю, что ты знаешь.
— Знаю что? — Эбби беспомощно шарила взглядом по кухне, с надеждой взглянула на дверь столовой, молясь, чтобы откуда ни возьмись, подобно ангелу мщения, появился Люк. Но Люка не было.
— Давай не будем играть в игры, у меня нет на это времени, — шикнула на нее Делия, крепко схватила дрожащую Эбби одной рукой и поднесла нож к самому ее лицу. — Мне нужны дневники твоей матери.
Проклятье! Эбби думала, что Делия попытается тихонько раздобыть их во время вечеринки, которую они затеяли. Ей не приходило в голову, что эта женщина не станет дожидаться приема, что она ворвется в дом среди ночи и будет требовать несуществующие дневники, приставив нож к горлу Эбби.
