— Ну уж это не ваше дело!
— Повторяю, вы испускали храп такой силы, что я уже начал опасаться за сохранность ветрового стекла.
— Гейб!.. Я убью вас!
— Ну ладно, успокойтесь. Шучу, шучу…
И Хантер поднял обе руки вверх. Потом он повернул коляску и покатил ее по вымощенной красным кирпичом дорожке. Было тепло. Небо сияло такой яркой голубизной, от которой Энн давно отвыкла за годы жизни в Лос-Анджелесе. И даже в окрестных горах, где находился ее дом, небо не бывало таким ослепительно-голубым.
Гейбриел подкатил коляску к одноэтажной постройке. Дверь украшал причудливый орнамент. Открыв дверь, Гейбриел вкатил Энн в дом. Она осмотрелась и, придя в восхищение, восторженно воскликнула:
— Как красиво и уютно! Вы здесь живете?
Действительно, небольшая, почти пустая комната была великолепно отделана. Из-за голубовато-серых стен она казалась просторной и наполненной воздухом. Горьковатый, нежный аромат дерева исходил от светлых досок потолка. А оконные рамы были покрыты затейливой резьбой.
— Вам нравится? — с сомнением спросил Гейбриел. — А вот мне — нет.
— Почему? Здесь замечательно.
— Потому, что здесь бывает очень холодно и тоскливо.
— Почему же вы не переедете туда, где тепло и весело? Простите, конечно, что я позволяю себе вмешиваться не в свои дела!
Гейбриел пожал плечами.
— После того как наша семейная жизнь с Тиффани окончательно дала трещину, я никогда не чувствовал себя здесь дома. Тиффани получила большой дом на берегу океана и забрала с собой всю мебель, которую я приобретал годами. А мне пришлось начинать все заново, но не было никакого желания. Поэтому я просто пригласил вполне приличного художника-декоратора, который и создал все это.
И Гейбриел небрежным широким жестом обвел стены, потолок и окна.
Энн на мгновение задумалась. Потом нерешительно спросила:
— Простите, Гейбриел, а ваша бывшая супруга забрала только мебель? Или же личные вещи тоже? Ведь, наверное, у вас были книги, картины, фотографии.
— Она взяла все. Я собрал довольно большую библиотеку и немалую коллекцию всевозможных редкостей, привезенных из многих путешествий. Может быть, там и не было чего-то особенно ценного. Но я очень любил и книги, и эти вещи. К сожалению, со всем этим мне пришлось расстаться, хотя ей все это было ни к чему.
Только сейчас Энн поняла, что имел в виду Хантер, когда упомянул о том, что дом, домашний очаг священны. Да, он любил свой дом, уют, мечтал о семье… Как могла его бывшая жена не понимать этого и не ценить? Что еще может пожелать женщина?
— О, как она могла! — воскликнула Энн, забывая, что может причинить Хантеру боль. — Как она могла не ценить то, что имела, и лишить вас того, что вам было дорого, а ей — нет!
Лицо Хантера исказилось, он сжал зубы и долго молчал. Затем, глубоко вздохнув, ответил:
— Тиффани интересовали только деньги. И ничего больше. Поэтому все, что было мне дорого, полетело коту под хвост. Простите за грубость, Энн! А как вы относитесь к деньгам, вещам, дому и всему такому? Или вы не считаете себя рабой всемогущего доллара?
— Если бы деньги и красивые вещи стали моей целью, то жизнь утратила бы свою прелесть. Представьте, как скучно и безрадостно существовать только для того, чтобы накапливать зеленые бумажки, позолоченные монетки и модные вещи! Нет, я никогда не смогла бы так жить! Мой отец любит повторять: «Вот чего никогда не хотел, так это с головой погрузиться в мерзость, именуемую деньгами. Пусть хотя бы кончики ушей торчат из этой грязи. Иначе не буду сам себя уважать!»
Стены и потолок задрожали от хохота Хантера, который, видимо, представив себе это зрелище, смеялся долго, от всей души и так заразительно, что Энн, глядя на него, не могла сдержать улыбки. Отдышавшись, Гейбриел мягко похлопал указательным пальцем по кончику носа девушки.
— Знаете, Энн, что мне в вас больше всего нравится? Вы постоянно заставляете меня смеяться! Хотя сами смеетесь редко, а иногда становитесь колючей как еж. Откуда это у вас?
Энн не отозвалась. Она задумалась, какой, вероятно, одинокой и серой показалась Хантеру жизнь с момента его развода с женой. И сколько обиды, наверное, накопилось в его душе. Ведь Тиффани предала его. Ради нее, ради того, чтобы проводить с ней больше времени, он стал меньше работать. Он, видимо, очень любил ее, надеялся дать ей счастье. А ей нужны были деньги. Мысли Энн причудливо изменили направление. Как хорошо, что она порвала с Дэвидом Симмонсом, не успев вступить с ним в брак…
— Не хотите что-нибудь выпить? — прервал ее размышления Гейбриел.
— Хорошо бы какой-нибудь воды. Ничего другого мне не хочется, да и нельзя.
— Ладно. А как насчет таблеток? Уже время их принимать.
— Ох, нет! Честное слово, они мне совершенно не требуются!
— Вы уверены?
— Абсолютно.
— Как вам угодно. Отдохните немного и, пожалуйста, чувствуйте себя как дома. Я только приму душ и положу кое-какие вещи в багажник.
Гейбриел исчез за дверью. А Энн снова погрузилась в размышления. Могла ли она здесь чувствовать себя как дома? Нет, это у нее пока не получалось. Пока…
Прошло несколько минут, и Гейбриел вновь появился в комнате, на ходу вытирая полотенцем влажные волосы. Покончив с этим занятием, он открыл боковую дверь, которая, как оказалось, вела в кухню. Там стояли стол, два стула и большой холодильник. Несколько белых шкафчиков для посуды было прикреплено к стене. Распахнув холодильник, Хантер достал банку с пивом и перебросил ее с одной руки на другую.
— К сожалению, у меня нет содовой. Я сижу на диете.
— Это что, тонкий намек на мои габариты?
— Никак нет. Мисс Розетти, я еще раз повторяю: ваша точеная фигура столь совершенна, что не нуждается ни в каких диетах, утренних пробежках или задирании ног к потолку.
— Тогда дайте мне «кока-колы».
— Это есть. Вам со льдом?
— Не надо. Достаточно того, что она из холодильника.
Гейбриел достал банку «колы», открыл ее и вручил Энн вместе с высоким бокалом тонкого стекла.
— Прошу вас, мисс. А я пока переоденусь. Мигом!
И он снова исчез за дверью, не упустив случая потрепать девушку по щеке.
Энн машинально провела ладонью по месту, которого только что коснулась его рука. Смешно, подумала она, но невидимые следы его прикосновения, кажется, излучают тепло. Она, прихрамывая, добралась до окна, раздвинула занавески и долго смотрела вдаль…
Прошло три-четыре минуты, и дверь за ее спиной скрипнула. Верный своему слову, Хантер действительно мигом успел переодеться. Энн обернулась и посмотрела на него.
Она уже успела заметить, что Гейбриел редко выглядел одинаковым. Казалось, в нем уживались несколько человек. То он был серьезным деловым человеком, сдержанным, но доброжелательным. Таким она восприняла его, когда он был в строгом костюме. Затем он появился в джинсах и летней рубашке, и Энн ощутила раскованность его характера и веселость. Он и тогда казался ей сексуально привлекательным. Но таким, как сейчас, она его еще не видела.
