— Не делай этого больше! — предупредил он.
Она положила нож на стол.
— Не делать чего?
— Не отвечай на звонки, особенно когда я дома.
— Извини, — сдержанно сказала она, — не знала, что нарушаю некое неписаное правило, но, конечно, это твой дом.
Его дом, его территория, его право.
Но, Стивен, похоже, и не слышал ее.
— Моя мать засыпала меня вопросами о тебе. Стоит впустить в дом женщину и все уже думают о свадьбе!
— Уверяю тебя, я об этом не думаю! — язвительно заверила Оливия.
— Я тоже! — бросил Стивен.
Она повернулась к нему спиной и снова занялась приготовлением сандвича. Громко хлопнула дверь. Какой же он злой, раздражительный и несправедливый! А она, наверное, сошла с ума, когда согласилась сюда приехать.
Войдя в бар «Миссури», где уже много лет собирались по пятницам его друзья, Стивен обвел равнодушным взглядом полутемный переполненный зал. Зачем нужно было приходить сюда и протискиваться через толпу к стойке, чтобы выпить пива, если дома можно угоститься чем-нибудь получше? Да и Оливия... Стивен покачал головой. О чем только, черт побери, я думаю?! Я же всегда прихожу сюда по пятницам!
— Стивен! — окликнул его Эрик, и Стивен, вымученно улыбнувшись, стал протискиваться к кузену через толпу посетителей.
— Видно, день был неудачный! — усмехнулся Эрик, когда Стивен присоединился к нему.
— Наоборот. — Стивен взял бокал пива и задумчиво поднес ко рту.
— Тогда чем ты недоволен?
— Наверное, просто устал, — буркнул Стивен.
И это было правдой. Нелегко заснуть, когда думаешь только о матово-бледной коже Оливии, о ее пышных волосах и о том, что она, обнаженная, спит в комнате, до которой рукой подать.
— Как у тебя дела с Оливией? — небрежно спросил Эрик. — Если ты, конечно, не привел кого-то другого.
— Мне следовало бы проверить голову! — пожаловался Стивен.
— Так плохо, да? — Эрик сочувственно посмотрел на кузена. — А мне она показалась очень милой.
— Да, так оно и есть — слишком мила, черт побери! Хороша, как мед.
В ту незабываемую ночь, которую мы провели в постели, она была как мед. Ловушка, намазанная медом, подумал Стивен. Ему вдруг стало жарко, и он одним глотком осушил бокал, словно пиво могло потушить пожар, разгоревшийся внутри него при этом воспоминании.
— Эрик, пошли поужинаем, что ли?
— Ого! — Эрик усмехнулся. — Отвлекающий маневр? Только бы не возвращаться домой?
Стивен пожал плечами.
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
— Эх, приятель, мы все через это прошли, — сказал Эрик. — Рано или поздно появляется женщина, которая западает тебе в душу. Вот это и случилось с тобой!
— Извини, — холодно произнес Стивен, — ты меня не понял.
Эрик, прищурившись, посмотрел на кузена.
— Ты до сих пор ничего не рассказал мне об Оливии Фаррелл.
— Что ты хочешь знать?
— Это же ясно. Например, она тебе друг или любовница?
Стивен мог бы ответить, но промолчал. Какой смысл объяснять всю эту странную, запутанную ситуацию человеку, который знает его чуть ли не всю жизнь? От этого только пострадает репутация Оливии. Как, впрочем, мрачно добавил он про себя, и моя собственная.
— Мы мужчины, Эрик, — легким тоном ответил он, — и нам не пристало говорить о таких вещах, согласен?
Часы показывали десять вечера, когда Оливия выключила свет в спальне и попыталась уснуть, по сон упорно не желал прикрыть ее мантией забвения. В конце концов, устав от бесплодных попыток, она включила ночник и взялась за книгу.
Однако и почитать ей не удалось. Слова прыгали перед ней как черные жучки, а в голову лезли самые мрачные мысли. Близилась полночь, Стивен не возвращался.
Оливия накинула халат, встала и начала расхаживать по гостиной. Около часа ночи она уже сходила с ума и готова была звонить в полицию, когда услышала, как открывается дверь. Оливия выбежала в прихожую и чуть не врезалась в стоявшего спиной к ней Стивена, который неуклюже пытался запереть дверь и одновременно повесить плащ.
— Где, черт возьми, ты был?! — разразилась гневным упреком Оливия.
Стивен не спеша обернулся и, прищурившись, взглянул на Оливию, лицо которой исказила гримаса гнева.
— Прошу прощения?
Этот колючий короткий вопрос должен был поставить Оливию на место, и так бы и случилось, если бы все ее чувства онемели, если бы она все пережила и забыла.
— Ты сказал, что пойдешь в бар пропустить стаканчик, а потом поужинаешь с друзьями! — бушевала Оливия, задыхаясь и хватая ртом воздух. — И что?! Уже давно за полночь! Как это называется?
— Черт побери, не твое дело! — рявкнул Стивен. — Я буду жить как хочу, как жил всегда! Я буду уходить когда хочу и куда хочу! И с кем хочу! И обойдусь без твоего разрешения! Все, спасибо!
Дрожа и задыхаясь, Оливия смотрела на него. Только теперь до нее стало доходить, насколько нелепо она себя ведет. Оливия также поняла, что если не уйдет прямо сейчас, то выставит себя перед Стивеном полной идиоткой.
— Извини, — сказала она. — Я говорила необдуманно.
Оливия бросилась в свою комнату, захлопнула дверь и, закрыв глаза, прижавшись к ней лбом.
Стивена ошеломила ее ужасающая бледность и выражение страха, застывшие в голубых глазах. И, только когда Оливия убежала, он понял, чем вызвана ее столь бурная реакция.
— Проклятье! — негромко выругался он и быстро прошел по коридору к ее комнате.
— Оливия! — Стивен забарабанил кулаком по двери.
Она замерла. Только молчи и не отвечай, подсказывал ей инстинкт самосохранения. Молчи и не отвечай, и тогда он, возможно, уйдет.
— Оливия! Открой эту чертову дверь! Мы оба знаем, что ты не спишь!
— Уходи...
— Я не двинусь с места, пока ты не откроешь и мы не поговорим. Кстати, мне завтра на работу.
Идите вы к черту, ты и твоя драгоценная работа, мысленно огрызнулась Оливия, стараясь сосредоточиться на чем-нибудь, на чем угодно, лишь бы не на том, что ей хочется открыть дверь и упасть в объятия Стивена...
— Если не откроешь, я сломаю дверь, — пригрозил он.
— Ты этого не сделаешь.
— Еще как сделаю! Итак, ты собираешься открывать или нет?
Она подчинилась, медленно — пальцы словно окаменели — повернула ручку, готовясь встретить и принять весь его гнев, вызванный ее нелепым поведением. Но, осмелившись все же поднять голову, Оливия увидела на лице Стивена раскаяние. Губы у нее задрожали, а к глазам подступили слезы. Нужно быть осторожной, напомнила она себе, чтобы не показать свое отчаяние, свою потребность в нем.
— Извини, — пролепетала она. — Я не имею никакого права...
— Нет, это ты меня извини. Я повел себя как бесчувственный чурбан, я... Ох, Оливия... — Стивен увидел, как заблестели в ее глазах слезы, и ему захотелось приласкать ее. — Не плачь. Пожалуйста, не плачь.
