– Простите, – быстро сказал Пол. – Я не должен был так говорить. Вы простите меня?
Она кивнула, но все еще не осмеливалась взглянуть на него.
– Ну так как, – продолжал он настаивать, – вы меня простите?
– Да. – К ней наконец вернулся голос и вместе с ним гордость. – Но надеюсь, что однажды вы встретите кого-нибудь, кто заставит вас взять эти слова назад.
– Вы что, не поняли, что это уже произошло?
«Нет, это не может быть правдой, – промелькнуло у нее в голове, – я просто неправильно его поняла, не стоит принимать эти слова всерьез!»
– Я устала, Пол. Вы не будете против, если я вас оставлю?
– Естественно я против того, чтобы вы меня оставили, но вовсе не возражаю, если вы отправитесь в постель!
Стоя в разных концах комнаты, они смотрели друг на друга. Люси не выдержала и первой отвела взгляд.
– Спокойной ночи, Пол.
– Спокойной ночи, дорогая. Увидимся завтра в это же время.
Хотя Люси и сослалась на усталость, чтобы сбежать от Пола, но, оказавшись наедине с собой, поняла, что заснуть ей не удастся. Сегодняшний разговор преследовал ее, и она бесцельно ходила от кровати к окну и обратно.
Что скрывалось за его последними словами? Возможно ли, чтобы он всерьез интересовался ею как женщиной, или он просто развлекается, пользуясь ее присутствием? Впрочем, она немедленно отогнала это предположение. Пол Харлоу не настолько любил развлечения, чтобы тратить время на женщину, которая ему не интересна. Она вздохнула. Что значит – быть ему интересной? Только время могло дать ответ, а именно оно было ее злейшим врагом, поскольку с каждым новым днем, с каждой встречей с Полом она все глубже увязала в этой полной опасности ситуации, которая легко могла разрушить ее жизнь. Здравый смысл подсказывал ей, что она должна покинуть Чартерс как можно скорее, но чувство, которое она отказывалась анализировать, не давало ей сделать этого. «Я не буду думать о будущем, – поклялась она себе. – Я просто буду проживать каждый новый день».
Но если Люси пообещала себе не думать о своих отношениях с Полом, Мюррей, по всей вероятности, не видел причин, по которым должен был молчать. И однажды днем, когда они оказались одни, поинтересовался:
– Похоже, вы теперь проводите с мистером Большая Шишка кучу времени. О чем вы там толкуете, запершись в библиотеке?
– А о чем вы разговариваете с Синди, когда остаетесь с ней наедине? – спросила она раздраженно.
– Мы не разговариваем, – рассмеялся он. – Мы занимаемся любовью.
– Все время? Как вам, должно быть, скучно.
– Что скучно? – спросила с порога Синди.
– Жить в деревне целый год, – быстро ответила Люси.
Синди посмотрела на нее с удивлением:
– Но я думала, тебе здесь нравится.
– Это правда. Но все же я не смогла бы жить здесь постоянно. Я скучаю по опере и по концертам.
– Но ведь можно включить проигрыватель.
– Это не то же самое, моя маленькая обывательница, – вмешался в разговор Мюррей. – Даже самая лучшая в мире запись может передать лишь звук. Но она не способна передать атмосферу. Я прав, Люси?
– Абсолютно, – кивнула та.
– Мне кажется, вы оба создаете слишком много шума вокруг этой самой атмосферы, – надула губы Синди. – Мне лично вполне достаточно магнитофона.
Подбежав к Мюррею, она поцеловала его в губы и потянула за собой:
– Ну же, пойдем. Ты обещал отвезти меня в город. Когда они ушли, Люси принялась размышлять над тем, что сказал ей Мюррей. Его вопрос еще раз заставил ее задуматься, какую же все-таки цель преследует Пол. Хотя они по-прежнему проводили все вечера вместе, их отношения никак не развивались. Пол больше не пытался флиртовать с ней, большей частью они просто сидели в тишине у камина; но это тишина не была напряженной, наоборот, им было хорошо и уютно сидеть вот так вместе и просто смотреть на огонь. Иногда он рассказывал ей о том, что делал днем, или о проблемах, которые его беспокоили. При этом он умудрялся так построить разговор, что ей приходилось высказывать свое мнение по тому или иному вопросу. Когда Люси впервые поняла, что он ждет, когда она поделится с ним своими мыслями, она страшно испугалась. Но постепенно ее смущение прошло, и она догадалась, что он делится с ней не столько для того, чтобы узнать ее мнение, сколько чтобы выработать свое собственное. Как будто, озвучивая проблему, он начинал лучше понимать ее.
Каково бы было удивление Мюррея, узнай он, что за закрытыми дверями библиотеки не происходит ничего, что было бы неуместно, скажем, в музыкальной комнате. Ах, если бы только знать, почему Пол выбрал для вечерних бесед именно ее и понимает ли он, что своим поведением провоцирует кривотолки, и если понимает, то испытывает ли беспокойство.
Беспокойство. Она еще раз повторила про себя это слово. С чего бы ему проявлять о ней беспокойство? С чего она решила, что значит для него то же, что и он для нее? Но что он для нее значит? Она резко вскочила, стараясь отмахнуться от опасного вопроса. Черт бы побрал Мюррея! Неужели так трудно держать свои мысли при себе!
Но как бы Люси ни старалась убедить себя, что ее совершенно не волнует происходящее, она поймала себя на том, что ожидает Пола в невероятном смущении. Если он сегодня опять пригласит ее пить кофе в библиотеке, она откажется. У него нет никакого права считать ее своей собственностью только потому, что она находится у него в доме.
Только когда часы пробили половину девятого, она поняла, что напрасно готовилась к обороне, потому что Пол сегодня не приедет. Впервые она почувствовала легкое раздражение оттого, что он не позвонил ей и не предупредил. Как похоже на него не дать себе труда задуматься, что дома его ждут и не садятся ужинать. Не успев додумать эту мысль до конца, Люси спохватилась и принялась ругать себя. Чартерс принадлежит Полу, как принадлежал до него его предкам. Он здесь царь и бог, благодетель, вернувший процветание целому району, заботился о благополучии слуг так, словно они были членами его семьи. Неудивительно, что в их глазах он всегда был безупречен.
Синди и Мюррей не вернулись к ужину, и Люси с тетей Беатрис пришлось ужинать в одиночестве. Каждый раз, когда вдалеке раздавался шум мотора, сердце у Люси начинало выпрыгивать из груди. Но Пол все не приезжал, и она, неожиданно для себя придя в уныние, поняла, что сегодня вечером он не вернется.
В девять часов она пожаловалась на головную боль и сказала, что пойдет в постель.
– Дать вам аспирин, дорогая? – спросила тетя Беатрис.
– Нет, благодарю вас. Мне просто нужно отдохнуть. – Она направилась к двери. – Если Пол приедет, извинитесь перед ним за меня.
– Его не будет до четверга. Сегодня днем он позвонил мне и сказал, что улетает в Париж.
