Она совершенно не подозревала, что объект, который навел ее на мучительные размышления, в тот момент тоже без сна лежит в постели в шикарном номере одной из самых дорогих гостиниц Далласа. Роберт думал о том, что ему теперь делать с тем чувством, которое он распознал в себе, и с чувствами Джейн, о которых он скорее догадывался.
Джейн, конечно, интересна, приятна и даже, пожалуй, красива, но на свете много таких женщин. Он с удивлением понял, что чувствует к ней не только физическое влечение, которое, несомненно, было очень сильно. Ему хотелось разговаривать с ней, подшучивать над ней, наблюдая, как ее светлую кожу заливает румянец смущения. Он страстно желал, чтобы она каждую минуту была рядом с ним. Чтобы встречала его ласковой улыбкой, спрашивала, как прошел день, тем особенным теплым тоном, который иногда проскальзывал у нее помимо ее воли в разговоре с ним. Когда он осознал это, ему пришлось признать, что Джейн прочно заняла место в его мыслях и душе, несмотря на все его старания изгнать ее пленительный образ. Приходилось мириться с неизбежным. В конце концов, почему он не может влюбиться и почему бы не в Джейн Пирс?
Тут он вспомнил, что не увидит ее по меньшей мере неделю и что он не попрощался с ней, растерявшись от того шквала эмоций, который породил в его душе один-единственный поцелуй. Он встал, зажег свет, достал лист бумаги и начал быстро писать, пока решимость не оставила его.
Внезапно он остановился и с некоторым недоумением несколько раз перечитал свое творение.
Не может быть, чтобы я действительно написал этот бред, сказал он себе и в клочья изорвал неудавшийся опус. Он, всегда так четко формулировавший свои мысли, не смог связать и пары слов. Недовольный собой, он еще долго ворочался, пытаясь прогнать навязчивый образ той, к которой еще утром считал себя абсолютно равнодушным.
Поняв и приняв свои чувства к Джейн, Роберт еще никогда не стремился так быстро покончить со всеми делами. Он злился, когда его распоряжения выполнялись не моментально, отчеты нужно было готовить, сведения собирать и структурировать, прежде чем принимать решение. На все это требовалось время, которое он в любом другом случае щедро предоставил бы своим подчиненным. Сейчас при малейшей задержке он скрипел зубами, хотя на самом деле ему хотелось крушить все вокруг. Сотрудников такое нетерпение босса, обычно достаточно терпеливого и последовательного во всем, что касалось работы, приводило в ужас и глубокий ступор. От этого они начинали суетиться и делать ошибки, что грозило затянуть его пребывание в Далласе на более длительный срок, чем он изначально предполагал. Роберт пытался успокоиться и мыслить трезво, но незаконченность и недосказанность в отношениях с Джейн, которая была в сотнях миль от него, не давала ему покоя.
Роберт понял, что в том лихорадочном состоянии, в котором пребывал, он только мешает людям работать. Тогда он передал свои полномочия ошеломленному заместителю и объявил, что срочно должен уехать.
Он уже был готов заказать билет до Нью-Йорка, но в последний момент передумал и купил билет до Олбани. Прежде чем пытаться строить новую жизнь, следовало окончательно проститься со старой.
В Олбани он первым делом купил цветы и отправился на городское кладбище. К собственному стыду, он не навещал могилу Пейдж вот уже четыре года. Положив цветы на надгробный камень, он сел на траву рядом и мысленно обратился к бывшей жене.
Он попросил у нее прощения, что давно не приезжал, и даже попытался оправдаться перед собственной совестью тем, что он был слишком занят на работе, но лишь запутался в сумбурных мыслях. Он ехал сюда совсем не за этим.
— Что ж, Пейдж, — произнес он, осторожно коснувшись камня рукой, — мы с тобой были счастливы. И если бы не трагическая случайность, мы до сих пор были бы вместе. Но все пошло не так, как нам хотелось. Тебя уже давно нет рядом, а я все цепляюсь за осколки прошлого. Пора нам отпустить друг друга. Уже давно я понял, что должен жить дальше. Но лишь теперь я начинаю осознавать, что должен не только жить, но и попытаться вновь стать счастливым. Я знаю, ты бы этого хотела.
Роберт грустно улыбнулся и встал с земли. Он был почти уверен, что у него все получится.
Следующим пунктом его следования был небольшой дом, расположенный на тихой улице. Хотя здесь все дома казались одинаковыми и ничем друг от друга не отличались, этот дом он нашел бы с закрытыми глазами. Здесь они прожили с Пейдж полтора счастливых месяца после свадебного путешествия, купив его сразу после женитьбы.
Он остановил машину на подъездной дороге и посмотрел на дом. Со дня смерти жены он ни разу здесь не был, считая, что не выдержит вида их семейного гнездышка после пережитого потрясения. Из морга он поехал к дому, но так и не смог в него войти. Перед его глазами тут же вставало лицо Пейдж. Тогда он развернул машину и уехал в гостиницу, а оттуда дал распоряжение поверенному продать дом.
Сейчас, глядя на лужайку перед домом, он вдруг понял, что призраки прошлого его больше не тревожат. Ему уже давно надо было приехать сюда. Он вышел из машины и медленно, словно еще испытывал сомнения, пошел по направлению к дому.
На звонок дверь открыла темноволосая женщина. В доме было темнее, чем на улице, поэтому в первые секунды ему показалось, что это Пейдж. Если бы она осталась жива, ей бы сейчас было тридцать четыре года. Он мог бы возвращаться сюда каждый вечер с работы, и она вот так бы встречала его.
— Вы что-то хотели? — недоуменно спросила женщина.
Присмотревшись к ней, он понял, что никакого внешнего сходства с его бывшей женой у нынешней хозяйки дома не было и в помине. Темноволосая и кареглазая женщина с коренастой фигурой ничем не напоминала изящную светловолосую Пейдж. Первые слова он выдавил с трудом:
— Меня зовут Роберт Годфрой. Я и моя жена жили в этом доме девять лет назад.
Женщина жестом пригласила его войти.
— Вы, наверное, хотели бы пройтись по дому, — догадалась она и провела его в гостиную. Пока он следовал за ней, к нему вернулось самообладание. Он смотрел по сторонам и с облегчением понимал, что от его дома здесь не осталось ничего. Нынешние хозяева полностью сменили обстановку. Другая мебель, другие обои, другие шторы. Все было другое. От этого дышать стало легче и сердце перестало судорожно трепыхаться в груди. Повинуясь жесту хозяйки, он послушно сел на небольшой диван.
— Меня зовут Салли Джимбл, — представилась хозяйка, садясь в кресло напротив. — Мы с мужем купили этот дом девять лет назад, когда родился наш старший сын. — Ее рука непроизвольно легла на живот, и только теперь Роберт заметил, что талия женщины была заметно округлившейся. Ему стало неловко, словно он подсмотрел что-то личное, и он поспешил отвести взгляд.
