Кейт Хоффман - Сраженные любовной лихорадкой

— Оставим это Адриане, — сказала она, убрав платье. Но затем вновь достала его и положила в кучу грязного белья для прачечной. Может быть, самое время, чтобы Хок увидел в ней не только клиентку. Сегодня, когда Хок зайдет к ней, она постарается выглядеть превосходно.

Сидни отнесла грязное белье в прачечную и отправилась на поиски косметики и туфель. А также контрацептивов. Городок был маленький, и ее присутствие заметили сразу. Ее уже знали как женщину Хока, хорошенькую чичако из Сан-Франциско, даму с мужским именем.

Вернувшись и забрав одежду, она отметила, что у нее оставался час до прихода Хока. Достаточно времени, чтобы что-нибудь сделать с непослушными кудрями.

Без пяти пять она надела все еще влажное платье и напоследок взглянула в зеркало. Она завязала волосы в узел. Косметика сотворила чудеса с ее глазами и губами, а платье подчеркивало талию и бедра. Удостоверившись, что неплохо выглядит, Сидни села на край кровати.

Ей не пришлось долго ждать — вскоре раздался стук в дверь. Сидни вскочила с кровати и поправила юбку. Она не знала, отчего нервничала. Хок видел ее и в худшем состоянии. Но как он отнесется к Сидни Винтроп в платье и с косметикой?

Она открыла дверь. Мужчина, стоявший на пороге, был удивлен не меньше Сидни. Они долго смотрели друг на друга.

Вместо джинсов он надел светлые брюки, вместо фланелевой рубашки шелковую. А через плечо была перекинута спортивная куртка.

— Привет, — сказала Сидни.

— Привет, — отозвался Хок, медленно рассматривая ее. — Ты выглядишь… прекрасно. Сидни загорелась румянцем.

— Ты и сам отлично выглядишь. Хок аккуратно причесался и побрился. Ей хотелось прикоснуться к нему, но он не был больше похож на ее Хока. Он выглядел как незнакомец, сексуальный незнакомый мужчина.

— Мы идем? — спросила Сидни. Хок кивнул, взял ее руку в свою. Через минуту они шли по главной улице.

Почему вдруг между ними все стало по-другому? Они остались теми же людьми под чистой городской одеждой. Сидни очень хотелось вернуться в номер, надеть джинсы и пахнущую костром куртку, испачкать лицо и намазаться средством от комаров. Быть может, это бы вернуло прежнее чувство?

Сидни никогда не бывала на такой свадьбе, как у Фрэнка и Эвелин. Церемония проходила в деревянной церкви. На милю вокруг выстроились люди и разглядывали молодых. Жених был в костюме и ковбойских сапогах, невеста — в очаровательном свадебном платье.

Выйдя на улицу, Фрэнк поднял невесту на руки и понес через грязь к месту банкета. Толпа последовала за ними, смеясь, крича и осыпая их рисом.

— Они выглядят счастливыми, — мечтательно сказала Сидни. Хок кивнул.

— Фрэнк — счастливчик.

В холле клуба был накрыт огромный стол.

Гости сидели на стульях, держа бумажные тарелки на коленях, в то время как жених с невестой получали нескончаемый поток подарков. Хок знакомил Сидни со всеми, кто к ним подходил.

Чуть позже она сидела рядом с тетушкой невесты, пробуя свадебный торт, пила кофе и гадала, как закончится эта ночь. Музыканты начали настраивать инструменты, и Сидни заметила, что огромный мужчина в голубой фланелевой рубашке смотрит на нее. Он улыбался и кивал. Сидни вопросительно посмотрела на Хока.

Он отодвинул тарелку.

— Нам пора, — пробормотал он.

Сидни сощурила глаза из-за яркого солнечного света, когда они вышли из клуба. Было почти десять вечера, но казалось, что еще полдень. На улице никого не было. Все праздновали свадьбу. Она все еще слышала громкие разговоры и первые звуки музыки.

— Я хорошо провела время, — проговорила Сидни, надеясь вовлечь Хока в разговор. — Все такие дружелюбные. — Она посмотрела в небо. — Не верится, что это моя последняя ночь на Аляске.

— Следующая ночь — последняя, — напомнил ей Хок.

Она имела в виду, что это их последняя ночь. Последняя возможность остаться наедине — без ее подруг из Сан-Франциско.

Они шли по дороге. Он крепко держал ее за руку, но смотрел только перед собой. Когда они, наконец, дошли до номера, Хок ждал, пока она вставит в замок ключ.

Затаив дыхание. Сидни открыла дверь и вошла внутрь, понимая, что их последний вечер начнется и завершится в этой комнате. Хок не последовал за ней. Она обернулась и увидела, что он стоит на пороге.

— Мне нужно идти, — пробормотал он, смотря в сторону.

Она оглядела комнату.

— Я думала, ты захочешь зайти. Еще рано.

— Не стоит. Я установил палатку около реки. Я собираюсь спать сегодня там.

— Но… но я думала… Он вздохнул.

— Я тоже так думал, Сид. — Хок сделал глубокий вдох и провел рукой по волосам. — Посмотри на нас. Это не я. Я так вырядился, потому что хотел показать тебе, что я не только парень, который живет в лесу и от которого пахнет костром. Но знаешь что? Я именно такой и есть. И не хочу быть кем-то еще.

Сидни подошла к нему.

— А мне никто другой и не нужен.

Хок покачал головой и показал на ее платье.

— Но это — ты. Ты выглядишь… совершенной. Словно пришла с городской вечеринки.

— Это платье Адрианы, — несколько отрешенно сказала она. — Оно не мое.

— Дело не в платье, Сид… У тебя своя жизнь в Сан-Франциско. Я этого не понимал, пока не увидел тебя здесь, в номере. Раньше я видел тебя только в джинсах и помятой куртке, со спутанными волосами и испачканным лицом. На несколько дней я забыл, что ты не принадлежишь этому миру.

Сидни дотронулась до его лица.

— Я не могу изменить себя, как и ты себя. Но это значит, что мы не сможем быть вместе. Я могу не принадлежать этим местам, но я принадлежу тебе.

Хок накрыл ее руку своей и поцеловал ее ладонь.

— В этом нет разницы. Я долго искал место, которое смог бы назвать своим домом. Я принадлежу этим местам. Навсегда. — Он наклонился и поцеловал ее. Его поцелуй был полон желания, надежды и сожаления. Гораздо раньше, чем ей хотелось, Хок отстранился.

— Я должен идти. Приду за тобой завтра утром. — Сказав это, Хок развернулся и вышел. Она смотрела, как он шел по дороге, ни разу не оглянувшись.

Сидни вернулась в номер и бросилась на кровать, закрыв лицо руками.

— Почему так происходит? Разве от меня так легко можно отказаться? Я думала, что он хочет меня. Черт, я знаю, он хочет меня!

Она легла на бок и вспоминала время, проведенное с ним вместе. Он хороший и благородный человек. И вся его вина только в том, что он не хотел причинить ей боль. Итак, у них нет будущего. Но это не значит, что у них нет прошлого и настоящего. Она легла на спину и поднялась на локти.

— Мне нужно его переубедить. Мне ничего не остается, как только соблазнить его.