растет, а я ни сном ни духом. Иди ко мне, мой мальчик, – подзывает к себе Тимошку. – Иди, мой хороший, бабуля тебя обнимет, – слышу, как дрогнул ее голос.
У меня от этого даже слезы на глаза навернулись.
– Баб, только не начинай. Мы сдали вчера анализ ДНК, завтра будем знать, так это или нет, – оправдывается Тимур.
Я зло зыркнула на него. Это надо же быть таким черствым. Сердца у него нет.
– Вам туда нельзя, – доносится возня из-за двери и та, открывшись, показывает нам гостью.
– Здрасти, – лицо невесты Тимура перекашивается от недовольства.
Видимо, не нас она ждала тут увидеть.
Ну что, Тимурчик, получай, как говорится, по полной. Боже, как бы не рассмеяться. Хи-хи.
Тимур
Нет! Только не это! Ее мне только и не хватало. Я замечаю, как тут же бабуля впилась в нее взглядом. Стеша та и подавно еле сдерживает смех. Ей смешно. И вот сейчас она смотрит на меня и улыбается.
– А вы кто, милочка? – первой заговаривает бабуля.
– А вы кто? – в тон отвечает Наташа и, не обращая внимания на взгляды присутствующих, направляется ко мне. – Привет, пупсик, – обвивает руками за шею и целует.
Все это напоказ.
– Мне кажется, – убираю ее руки с моего пиджака и отстраняюсь от девушки, – я вчера все сказал.
– А мне кажется, нам надо поговорить, но не при посторонних, – приторно проговорила Ната.
– А мы, милочка, не посторонние, – заявляет бабуля. – Я вообще-то бабушка Тимура, а вы кто будете? – встала, уперла руки в бока.
– Я невеста Тимура, – бойко ответила Наташа.
– Что? – бабуля устремила свой грозный взгляд на меня. – Тимур? Я смотрю, у тебя для меня сюрприз за сюрпризом припрятан. Это что за новости?
– Нет, стоп, – поднял руки вверх, чтобы остановить этот маразм. – И хватит смеяться, – рыкнул на Стешу.
Та откровенно уже не может сдержать смех.
Девушка прикрыла рот ладошками и уставилась на меня.
– Я жду объяснений, Тимур, – грозно говорит бабушка. – Почему я ничего не знаю о твоей невесте? О сыне?
– О каком сыне? – округляет глаза Наташа. – Ты уже результаты анализов получил? Он твой сын? Фу, боже, – морщит нос. – Мы же договаривались, никаких детей. Они только мешают жить в удовольствие, – тараторит невестушка.
– Что значит, договаривались? – снова бабушка. – Ты не собирался заводить детей? Ты планировал меня оставить без правнуков? – притягивает к себе Тимофея, обнимает. – Господи, мальчишечка ты мой, – целует в кудрявую макушку.
– Так он твой сын, – додумывает Наташа сама. – Правда?
– Да, он наш мальчик, – вставляет бабушка. – А вам, девушка, тут не рады, так что можете идти в обратном от нас направлении.
– Баб, вообще-то, я сам разберусь в своей жизни, – ответил я.
– Ага, разберешься. Я и смотрю, как ты разбираешься. Завел себе метелку не пойми для чего, – зыркнула на Наташу. – Не принимаешь сына и не знаешь, от кого он вообще. Не так я тебя воспитывала, Тимур, – качает головой. – Стешенька, у тебя же есть ключи от квартиры? – девушка кивает. – Поедемте домой, а Тим пусть разбирается с этой, – и потянула мальчика за собой, а следом и Стеша пошла.
– Что значит, с “этой”? – взвизгнула Ната. – Это вот она не пойми кто и непонятно, зачем вы вообще подселили ее к Тимуру
– Все, тихо, – рыкнул на Нату и та тут же закрыла рот.
Когда ба с мальчиком вышли и Стеша оказалась в дверях, она обернулась и показала фигуру из пальцев “класс” большим вверх.
Да она стебется надо мной. Вот же мелкая зараза.
И хлопнув дверью, оставляет меня наедине с…
– Я тебя бросаю, – взвизгнула Ната.
С ней.
О, боги! Хочется взвыть!
– Пожалуйста, я не против, – сдаюсь.
– Запомни, я тебя, а не наоборот. Понимаешь? – уставилась на меня, зло сверкая глазами.
– Понимаю, что тебе надо перед своими подругами выпендриться, что ты это сделала, а не наоборот. Не я тебе вчера предложил притормозить. Не я. Забыли. Все? Довольна? А теперь чао, дверь вон там, – указываю рукой и возвращаюсь к своему столу.
– И все? – удивленно звучит голос Наташи.
– А что еще? – пожимаю плечами, приземлившись в кресло. – Мне кажется, мы все решили. Ты меня бросила. Я, наверное, должен страдать. Так и передай своим, – утыкаюсь взглядом в монитор компьютера и принимаюсь за работу, не обращая на девушку никакого внимания.
– Ты, – оказывается напротив стола и шипит, – ты так просто не отделаешься, понял? За мое унижение, – стучит длинными наманикюренными ногтями по столу.
– И перед кем же тебя унизили, позволь уточнить? – все же приходится взглянуть на нее.
И начинаю разглядывать так, будто впервые вижу. Тонна косметики на лице. Злые, сверкающие ненавистью глаза, обрамленные неестественно густыми ресницами. Губы… а ведь когда-то они мне нравились. А волосы? Она не любила, когда я запускал пальцы в роскошную шевелюру.
Закрадываются некие подозрения… А грудь? Глаза ползут вниз по вырезу и меня впервые не торкает. Будто прозрел.
– В тебе хоть что-то настоящее осталось? – задаю вопрос, имея в виду совершенно другое, не ожидая получить на него ответа.
– Можно подумать, у тебя было что-то ко мне настоящее, что предъявляешь претензии, – фыркает, явно не поняв ход моих мыслей. – Я, между прочим, для тебя старалась, – или все же поняла.
Она разворачивается на каблуках и направляется к двери, но взявшись за ручку, оборачивается.
– Слушай. А я ведь только додумалась, – усмехается она. – Эта провинциалка тебя так зацепила? М? – прищуривает глаза. – Неужто решил попробовать что-то попроще? Так сказать, понатуральнее. Интересно стало?
– Пошла вон, – цежу сквозь зубы.
– Только ты ей не нужен. Никому не нужен, – и выходит из кабинета, от души хлопнув дверью.
Откидываю голову на подголовник и закрываю глаза. За это время так называемых “разборок” я устал так, будто весь день пахал. Время – обед. Теперь я не уверен, что хочу возвращаться домой. Потому что мою квартиру захватили. И я подозреваю, что бабушка будет не на моей
