в вашем случае не сработало. Твой врач скажет, что таблетка. А я больше склонен думать, что это провидение так постаралось. Ни одна живая душа не приходит в мир просто так. Я у своих родителей пятый ребенок, мою мать все уговаривали сделать аборт. Они с отцом зачали меня уже когда мои старшие братья и сестры были взрослыми. Но она не согласилась. И вот я здесь, сижу с тобой, держу тебя за руку. Мы с тобой говорим. Разве это не чудо? Может, я для этого и живу на свете так долго, а? Как думаешь?
Больше я не могу удержаться, бросаюсь ему на шею и реву, размазывая по щекам слезы как в детстве. Бедный мистер Рич не ожидал, он даже пошатывается. Но терпеливо ждет, когда я выревусь, и гладит меня по голове.
— Правильно, все правильно, детка. Я прожил долгую счастливую жизнь. И поверь, мужчин в твоей жизни будет столько, сколько ты захочешь. А детей ровно столько, сколько их даст тебе Господь. Ребенок это подарок, жаль, что люди не всегда это понимают. Не отказывайся от такого подарка, когда ты его увидишь, сама все поймешь.
— Дети должны рождаться в любви, — шепчу я, глотая слезы, — а не так.
— Как?
— Через обман.
— Обман? Но ведь ты же влюбилась? — заглядывает старичок в мои зареванные глаза. Всхлипываю и киваю. — Так разве это обман? Любовь была твоя, значит и ребенок твой. А его отец уже как захочет.
В конце концов слезы заканчиваются. И странное дело, мне кажется, что я теперь вижу все совсем по-другому. Как будто из меня вынули тусклое, грязное стекло, хорошенько промыли и вставили обратно. Теперь оно мокрое, сырое, но полностью прозрачное.
— Спасибо вам, — отстраняюсь от старичка, мне теперь немного неловко, — не представляю, что было бы, если бы вы не пришли.
— Я просто плачу по счетам, милая леди, — немного грустно улыбается мистер Рич. — Мир так устроен, что каждый из нас в какой-то момент своей жизни должен оказаться в нужное время в нужном месте. Вы как-то тоже очень вовремя меня навестили.
Он снова возвращается к немного пафосному «вы», но мне и так нравится. Его «милая леди» тоже звучит очень тепло и по-домашнему.
— Я пойду на УЗИ, — говорю ему, шмыгая носом, — и потом буду решать.
— Уверен, вы примете самое правильное решение, — утвердительно кивает он с самым серьезным видом. — И никогда о нем не пожалеете.
* * *
— Ваш доктор указала, что вы настроены на аборт, — говорит врач-узист, откладывая датчик. — Срок уже критичный, но поскольку беременность многоплодная, есть риск невынашивания. У вас низкий гемоглобин и пониженное давление. Вам меньше двадцати лет, есть показания к прерыванию беременности. Ваш гинеколог может выписать вам направление на срочный аборт.
Я не могу оправиться от очередного шока. Многоплодная беременность. За что мне все это?
— Многоплодная это... сколько? — сглатываю скопившуюся слюну. — И скажите... вам видно, кто там?
— Да. Пол уже видно. Но вы уверены, что хотите это знать?
— Не знаю... — шепчу еле слышно.
Врач внимательно на меня смотрит, затем предлагает одеться и выходит в соседний кабинет. Быстро одеваюсь и сажусь на кушетку. Ноги дрожат и подкашиваются, сама не понимаю, как все это вывожу.
Врач возвращается с небольшой коробкой и протягивает ее мне вместе с заключением.
— Это ваша жизнь и ваше здоровье. Решение принимать вам. Вы можете просто прочесть заключение и выбросить коробку, не открывая. Можете не читать заключение и открыть коробку. Решение опять же за вами. Единственное, не тяните. И в любом случае я желаю вам удачи и здоровья.
Похоже, выходить из этой клиники в состоянии шока становится нормой. Меня раздирают на части самые противоречивые чувства.
Мне дико любопытно, что в коробке. Но я боюсь прочесть заключение УЗИ. Страшно так, что поджилки трясутся. Мне ужасно хочется вернуться в прошлую жизнь, где не было никаких врачей и беременностей. И где мне не нужно было принимать самое жуткое в своей жизни решение.
Вхожу в отель и сразу направляюсь на верхний этаж, минуя свою комнату. В моей жизни есть всего два человека, которым я могу доверить открыть эту коробку. Отец этих детей и один чудаковатый старик. Артема здесь нет, поэтому я стучу в дверь мистера Рича.
Наверное, он увидел меня из окна, потому что дверь распахивается сразу же. Он без лишних вопросов втягивает меня за руку в номер, а я молча протягиваю ему коробку.
— Это что? — удивленно смотрит он на меня.
— Это мне дали в клинике. У меня не хватает духу ее открыть, — признаюсь старику, — надеюсь на вашу помощь.
— С превеликим удовольствием, — серьезно отвечает он. — Благодарю за оказанную честь.
Мистер Рич берет коробку с таким видом, что я не выдерживаю и отворачиваюсь. Он приподнимает крышку, заглядывает внутрь и издает изумленный возглас.
— Посмотрите! Вы только посмотрите на эту прелесть!
Он поворачивает коробку ко мне, его глаза затуманиваются. А я не могу оторвать взгляда от трех пар крошечных розовых пинеток, лежащих внутри.
Держись, Алена, не вздумай хлопнуться в обморок. Ты до смерти напугаешь мистера Рича, а у него слабое сердце.
Только уговорить себя не получается, и я все-таки в него хлопаюсь.
Спустя два месяца
— Нет, не уговаривайте меня, мистер Рич, — мотаю я головой, хотя на самом деле наоборот хочу, чтобы он меня поуговаривал.
— Вы слишком не уверены в себе, милая леди, — мой приятель строго сводит брови, а это признак того, что он начинает сердиться, — к тому же вы боитесь. А это совсем никуда не годится.
Слухи все-таки оказались правдивыми, «Паладин» купил греческий миллионер с красивым именем Георгос Отонос. Он владеет сетью отелей класса Luxury Resort, и зачем ему понадобился наш, как выяснилось, убыточный отель, никто понятия не имеет.
Персонала особые перемены не коснулись, заменили лишь нескольких менеджеров и руководителей служб. Но для меня главное, что Мария осталась управляющей.
Коллектив мою беременность на удивление воспринял с намного большим участием, чем я ожидала. Кухня теперь всячески старается меня подкормить, а девочки-горничные — взять на себя часть моей работы.
Но мы все понимаем, что скоро придет момент, когда я не
