— Вместе — значит, вместе! — объявил он.
— Ну, наконец-то! — воскликнула Джинти, выйдя им навстречу. — Почему обязательно нужно заставлять себя ждать?
— Где отец? — спросил Бойд, проигнорировав ее преувеличенный упрек.
— В спальне, разумеется. Где же ему еще быть? Дрю сейчас у него, пытается уговорить Руперта поехать вместе с ним в больницу.
— А тот чего упирается? — спросил сын.
— Вообще-то, Рупи ждет тебя, Бойд.
— Я мог бы навестить его и в больнице. Но так, видимо, пафоснее, — ухмыльнулся он.
— Каким же ты порой бываешь невыносимым! — в очередной раз Виржиния Бланшар наградила своего великовозрастного «пасынка» кокетливым упреком. — Я думаю, что Леоне лучше пока к нему не ходить, — осторожно проговорила она вслед за тем.
— Это почему же? — резко спросил Бойд.
— Или вы добить его решили? — предположила Джинти.
— Его никто добивать не собирается, — с независимым видом возразил Бойд.
— Виржиния права, — поддержала ее Леона, чувствовавшая себя так неуютно и неловко, что девушке хотелось сжаться до микроскопических размеров и исчезнуть. — Ты поднимайся, а я останусь внизу.
— Если отец в сознании, он захочет поздороваться с моей невестой, — настойчиво тянул ее за руку жених.
— И все же ты сначала сходи к нему без меня, — не сдавалась Леона.
— Ладно, но после того, как я с ним переговорю, ты поднимешься, — поставил он условием.
— После, — кивнула она.
— Ну, наконец-то они договорились, — патетически возвела глаза к небу Виржиния, когда Бойд сделал первые шаги по лестнице.
— Если ты не прекратишь ерничать, пожалеешь! — пригрозил он «мачехе».
Леона смотрела ему вслед до тех пор, пока он не скрылся за дверью, потом перевела глаза на Джинти, которая с откровенным любопытством и долей зависти разглядывала новую кандидатку, претендующую на лучшее, что было в звездном семействе.
— Не понимаю, как ты можешь стремиться в эту семью, Лео? Если бы я знала наперед, какое отношение меня ждет в этом доме, ни за что бы не согласилась выйти за Руперта, — лицемерно поджала губы Джинти.
— Но я уже в этой семье, — напомнила ей Леона Бланшар и заняла кресло в гостиной.
— А это что у тебя на пальчике? — моментально переключилась Виржиния.
— Кольцо, как видишь, — отозвалась невеста, мельком взглянув на крупный изумруд в обрамлении бриллиантов.
— Бойд подарил? — догадалась «мачеха». — Быстро у вас… Сомневаюсь только, что у вас что-нибудь выйдет. Руперт будет стоять на своем до конца.
— До чьего конца? — дерзнула спросить Леона.
— Не смешно, — отреагировала Джинти.
— Мне уже давно не до смеха, Виржиния. В связи с этим хотела вас спросить: ваша сестра Тоня наблюдается у психиатра?
На этом разговор двух женщин закончился. Они продолжали сидеть в гостиной и молча дожидаться следующего этапа развития событий.
* * *
— Дрю, теперь ты можешь идти. Спасибо за все, дружище, — обратился Руперт Бланшар к доктору Морсу, когда Бойд вошел в спальню.
— Нет, Руперт. Я по-прежнему намерен госпитализировать тебя, — заявил врач.
— Что с отцом, док? — спросил Бойд.
— Вот именно для того, чтобы это выяснить, я и собираюсь забрать его в больницу.
— Я попытаюсь его уговорить, док. Вы не могли бы подождать в гостиной? — попросил он. — Нам предстоит серьезная беседа.
— Бойд, надеюсь, ты понимаешь, что не стоит беспокоить сейчас отца из-за пустяков, — предостерегающе произнес доктор.
— Док, этот пустяк — всего лишь моя жизнь. Да и невелико беспокойство, — усмехнулся Бойд и терпеливо дождался, пока Дрю Морс сложит свои врачебные принадлежности в саквояж и закроет за собой дверь. — Итак, приступим, — проговорил затем мятежный наследник, переведя взгляд на лежавшего среди множества подушек Руперта Бланшара.
— Что тебе нужно? — хмуро взглянул на него старик.
— Леона, моя невеста, сейчас внизу. Она дожидается, когда ты прекратишь наконец делать из нас врагов и смиришься с тем, что мы будем жить вместе.
— Она не дождется! И ты тоже! — проскрежетал старый упрямец и схватился за сердце.
— При таком отношении я не потружусь приехать в ознаменование твоего следующего инфаркта, — бросил Бойд.
— При таком отношении ты легко можешь стать никем, сынок, вместе со своей так называемой невестой! — угрожающе произнес отец.
— Ты волен поступать как знаешь. Желаю здравствовать! — объявил Бойд и направился к двери.
— Стой, негодник! — просипел Руперт, поняв, что тот куда упрямее его самого. — Сядь, — кивнул он на изножье постели.
Однако Бойд не спешил подчиниться.
— Сходишь ты за своей невестой. Но прежде я должен тебя кое о чем спросить.
— Спрашивай, — отозвался Бойд, продолжая держаться за дверную ручку.
— Зачем ты это делаешь? — глухо спросил отец. — Я не понимаю твоего упрямства.
— Я уверен, что Леона будет мне хорошей женой, — сухо отчеканил молодой Бланшар.
— Нет, ты ответь, ты любишь ее?! — раздраженно повысил на него голос старший.
— Да, — кивнул сын.
— Позови ее. А сам погуляй пока. Я буду говорить с ней наедине, — усталым голосом произнес Руперт.
— Только… — собрался было поставить очередное условие Бойд.
— Замолчи, негодник! — бесцеремонно оборвал его отец, и глаза старика в изнеможении закрылись.
Бойд молча вышел из комнаты.
* * *
Леона вошла парой минут позже, не смея поднять глаз на своего недавнего покровителя.
— Закрой дверь и сядь поближе, — вполголоса проговорил Руперт Бланшар.
Леона беспрекословно подчинилась.
— Как вы себя чувствуете, Руперт? — сочувственно спросила она.
— Старым, девочка. Очень старым, — не без горечи усмехнулся он. — Я пытался отсрочить этот день, но он настал. Случилось многое из того, чего я не хотел по самым разным причинам. Когда долго живешь, всегда найдется, о чем пожалеть. Не верь тем, кто говорит, что ничего не хотели бы изменить в своей жизни, — медленно проговорил старик. — Взять хотя бы нашу последнюю встречу. В запальчивости было сказано много дурного. Я должен с тобой объясниться.
— Не сейчас, Руперт. Вы должны поберечь себя.
— Всю свою жизнь я только этим и занимался, девочка. Молчи и слушай. По поводу твоей матери… Да, я любил ее. После смерти Серены я часто приходил на то роковое место. Мне недоставало того, что в ней было яркого. Серена была женщиной без преувеличения загадочной, завораживающей. Я всегда завидовал Полу, что ему так повезло с женой, — признался Руперт Бланшар.
