Но ее сердце надеялось на чудо. Часть ее верила, что Хантеру она не безразлична. Что их занятия любовью были такими же особенными для него, как и для нее.
Неужели она ошибалась? Что, если он уедет из города, даже не попрощавшись?
Кэсси отвернулась от окна и снова посмотрела на телефон. Потом на часы. Она знала, где остановился Хантер, и, если он пытается порвать с ней, она хочет знать все наверняка.
* * *
Хантер снял часы и положил на ночной столик. Он начал расстегивать рубашку. Его мысли, как и в течение всего дня, были о Кэсси. Он провел весь вечер в пустом офисе, загружая себя работой, чтобы заглушить боль в сердце. Но все было напрасно.
Черт!
Как он мог быть таким наивным?
Он не хотел верить, что их отношения основаны на желании Кэсси отомстить, хотя факты говорили об обратном. Иначе почему она не сказала ему правду о том, кто был ее жених? Почему потеряла девственность с незнакомцем?
От грустных раздумий его отвлек стук в дверь. Хантер был не в настроении для приема гостей.
— Входите, — сказал он резко.
Дверь распахнулась, и на пороге появилась Кэсси.
Одного ее вида было достаточно, чтобы у него перехватило дыхание. Но он не мог поддаться зову тела. Хантер отвернулся и продолжил расстегивать рубашку.
— Что ты здесь делаешь?
Он услышал, как она закрыла за собой дверь.
— Что происходит? — ответила она вопросом на вопрос.
— Что ты имеешь в виду?
— То, как ты поздоровался со мной. Что-то не так?
— Я устал, Кэсси. Не каждый день отдаешь компанию обратно.
— В этом все дело?
Хантер повернулся к ней.
— Почему ты мне не сказала? — потребовал он.
— О чем?
— Как я и предполагал, все упирается в деньги, да? — произнес Хантер, делая шаг в ее сторону.
Кэсси подняла голову:
— Может быть, так происходит с тобой.
— Но не с тобой? — Хантер стоял прямо перед ней.
Он видел изгиб ее упругой груди под облегающим пиджаком. Ее джинсы обтягивали стройные бедра.
— Нет, — твердо сказала она. — Деньги — не главное в моей жизни.
Он почувствовал слабость в ногах. Черт возьми, как она прекрасна!
— Тогда почему ты так отчаянно пытаешься сохранить фабрику?
— Я уже говорила. Многие из работников проработали здесь всю жизнь. Они не могут просто уйти.
— Так у тебя нет никаких личных причин, чтобы хотеть вернуть фабрику?
— Конечно, нет. Я люблю фабрику, люблю делать ткани.
— А Оливер? Его ты тоже любишь?
Он увидел, как Кэсси изменилась в лице при упоминании об Оливере. Его сердце сжалось. Вилла сказала правду…
— Почему ты молчала?
— Я не хотела говорить об Оливере. Я бы рассказала о нем, если бы считала это важным. Но он не имеет никакого отношения ни к нам, ни к тому, чего я хочу.
— Вы с Оливером были друзьями с детства?
— Да, — Кэсси пожала плечами. — Все думали, что мы поженимся.
— Разрыв, наверное, был болезненным, — произнес Хантер упавшим голосом.
— Не по той причине, о которой ты мог подумать. Было нелегко понять, что человека, которого я любила, больше не существует. Я скучала по тому, каким он был, по дружбе, которая существовала между нами. Но сейчас я понимаю, что он сделал нам обоим одолжение. В наших отношениях не было страсти.
Не было страсти? Оставалась ли она девственницей только поэтому?
Хантер хотел верить. Он хотел думать, что она сделала ему этот драгоценный подарок из-за особой связи между ними. А не потому, что пыталась стереть из памяти другого мужчину.
* * *
Кэсси не ожидала, что будет встречена морем вопросов, касающихся Оливера.
Что происходит? Почему Хантер так расстроен, что она не сказала ему имя своего жениха?
— Хантер, прости… — начала Кэсси. — Что так волнует тебя? Тот факт, что я была обручена с Оливером?
Он повернулся к ней. Его глаза были темны.
— Конечно, нет. Зачем мне волноваться из-за твоих прошлых романов? Я беспокоюсь только о деле, — сообщил он холодно. — И не хочу, чтобы «Эксон энтерпрайзиз» была вовлечена в семейный скандал.
— Ты думаешь, я пытаюсь выкупить фабрику, чтобы насолить Оливеру?
— А разве не так?
У Кэсси перехватило дыхание. Как он мог даже подумать, что такое возможно? Неужели он считает, что она готова потерять доверие друзей, только чтобы отомстить?
Хантер уже все решил. И не важно, что она сейчас скажет. Кэсси испытывала угрызения совести. Почему она не сказала ему об Оливере раньше? Неужели она не понимала, что рано или поздно он узнает имя ее бывшего жениха?
— Хантер, — умоляюще произнесла она.
Он отступил на шаг от нее. Было очевидно, что он хочет этим сказать. Все кончено.
Кэсси отвернулась и пошла к двери.
— Я сделала ошибку, придя сюда. Прости, что побеспокоила.
До того, как она смогла выйти, он схватил ее за руку и притянул к себе.
— Ты не ответила на мой вопрос. Ты хочешь купить фабрику из мести?
— Нет, — покачала головой Кэсси и взглянула в его глаза. Они были темными и злыми.
— Почему ты пришла сюда? — потребовал Хантер.
— Я пришла, чтобы увидеться с тобой, — сказала Кэсси. — Я не могла вынести, что ты в городе, но не со мной.
Хантер отпустил ее руку и отвернулся. Но недостаточно быстро. Она увидела проблеск надежды в его глазах.
Внезапно она поняла, что случилось. Он ревновал к Оливеру.
Неужели это возможно?
Как он мог ревновать к мужчине, которого она никогда по-настоящему не хотела? Не была ли ее девственность достаточным доказательством тому, что она раньше никого по-настоящему не любила?
— Я не любила Оливера, Хантер. Я заботилась о нем, как сестра заботится о брате.
Он повернулся к ней.
— Несмотря на это, ты хотела выйти за него замуж.
Она вздохнула.
— Мы обручились по окончании школы. Тогда он был моим лучшим другом. Я никогда не думала, что он так изменится. Сейчас я знаю, что должна была порвать с ним давно.
Кэсси сделала еще один шаг в сторону Хантера.
— Прости, что не сказала тебе о нем сразу. Но время с тобой было для меня таким особенным… таким волшебным. Я не хотела разрушить все разговорами о бывшем женихе.
Хантер молчал.
— Ты хочешь, чтобы я ушла?
— Нет.
Кэсси повернулась и увидела, что его глаза снова стали мягкими и добрыми. Девушка прикоснулась к его обнаженной груди и вдохнула знакомый мускусный запах.
— Что ты со мной делаешь?
Вместо ответа Кэсси наклонилась вперед и поцеловала его. Это было все равно, что бросить спичку в бензин. Хантер притянул ее к себе, целуя губы, глаза, щеки. Он резко вздохнул, когда она начала просовывать пальцы за пояс его брюк.
