То, что Нетти сделала ударение на слове «никакой», не говоря уж о «неприятности», подсказало Брук, что сегодня утром разговор ее квартирной хозяйки с Дунканом за дверью ей не послышался.
— Никогда ведь не знаешь, каких негодяев и прохвостов можно встретить в коридорах в утренние часы.
Брук подумала о кофейных глазах Дункана, его светло-каштановых волосах, в которых просвечивали и белокурые прядки, подумала о его одежде, в которой он был прошедшей ночью. Затем представила его безо всякой одежды… В ее ванной.
Она с трудом сдерживала дрожь, пробиравшую ее от корней волос до кончиков туфель.
— А что вы знаете о негодяях и прохвостах, прогуливающихся по коридорам в утренние часы?
— Это мой дом. И я стараюсь, чтобы негодяи и прохвосты, прогуливающиеся по этим коридорам, были приличными людьми!
А Дункан приличный человек? Нетти, казалось, сосредоточенно ждала ответа.
— Думаю, вам не о чем беспокоиться.
Нетти принялась раздвигать стремянку в центре проема.
— Сегодня я слышу это уже второй раз, — пробормотала она.
Пока Брук раздумывала, имеет ли в виду ее квартирная хозяйка Дункана или это сама Брук хочет о нем услышать, Нетти начала взбираться на стремянку. Брук кинулась к ней.
— Что вы делаете!
— Раз клев затих, я решила переместить наживку ближе к входной двери, — ответила Нетти, протянув руку к омеле. — Посмотрим, какую еще рыбку я могу поймать!
И тут она оступилась. Стремянка сложилась и грохнулась. Когда Нетти упала ей на руки, Брук истошно завопила и вместе с ней упала на натертый пол.
Дункан стоял в сестринском пункте «Скорой помощи», когда в широко распахнувшиеся автоматические двери сестра провела Брук. Он изумленно посмотрел на нее, бросил медицинскую карту в руки своему ассистенту и торопливо пошел по коридору.
Кровь просочилась сквозь марлевую повязку над левым глазом. Что за черт! Дункан почувствовал, как сердце у него забилось с бешеной скоростью. Столько крови! Ей, несомненно, требуется наложить швы. Он, конечно, справится, но лучше бы это сделал Джеймс. Дункан попытался вспомнить, говорил ли его друг что-нибудь о своем сегодняшнем расписании.
Брук остановилась и подождала, пока санитары провезли мимо каталку. Она отклонила попытки медсестры сменить окровавленную повязку и переключила свое внимание на женщину на каталке.
Дункан нахмурился и взглянул туда же. На каталке лежала Нетти Мей. Проклятье!
Активные действия, молниеносные вопросы и ответы, и вот уже Нетти увезли в рентгеновское отделение, а Брук отвели в процедурный кабинет, игнорируя ее громкие возражения, что с ней все в порядке, а пострадала лишь Нетти.
— О ней позаботятся, — успокоил ее Дункан, войдя в палату с ее карточкой в руках и отметив, что давление и пульс у нее в пределах нормы.
При виде ее красных распухших глаз он лишь крепче вцепился в карточку, твердо решив остаться безразличным. Узнать причину того, что произошло. И сделать так, чтобы это не переросло в нечто большее, чем встреча доктора и пациентки. Сделать так, чтобы его напряжение и головная боль не оказали влияния на его суждение. Или ее лечение.
Он положил ее карточку на столик и протянул руку к повязке у нее на лбу.
— Почему ты мне не расскажешь, что произошло?
Она моргнула, когда он потрогал кожу вокруг раны.
— Нетти упала.
— С большой лестницы? — спросил он, промывая ее рану.
Порез был ужасный, но чистый. Наложить шов будет легко. И все же…
Дункан повернулся к помогавшему ему медбрату.
— Майкл, пригласите, пожалуйста, ко мне доктора Маккея. Я хочу, чтобы он посмотрел рану на лбу у мисс Бейли.
— Сию минуту, док, — сказал Майкл и исчез. Дункан снова повернулся к Брук.
— Ну?
— Нет. Не с большой лестницы. — Брук наконец ответила на вопрос. — Со стремянки. А зачем тебе нужен Джеймс?
— Джей должен зашить тебе лоб. Я бы и сам мог это сделать, но не знаю, захочешь ли ты до конца своих дней выглядеть как Франкенштейн!
Она чуть заметно улыбнулась.
— Шучу, конечно, — усмехнулся Дункан, дезинфицируя и слегка подтягивая рану. — Но это же его специальность!
— Джеймс пластический хирург, Дункан! А требуется всего лишь наложить швы!
— Если Джеймс занят, он даст мне знать, — не слушая ее, рассуждал Дункан. — А теперь скажи мне, что произошло с Нетти. И с тобой.
Она покорно сложила руки на коленях.
— Я собиралась на работу. Остановилась в прихожей, чтобы положить под елку подарки. Нетти залезла на стремянку, чтобы передвинуть омелу.
— И ты ей позволила?
— Она была уже на второй ступеньке, когда я обернулась и увидела, что она делает. И, конечно же, я попыталась ее остановить! — Брук покачала головой, вспоминая. — Похоже, у нее подвернулась нога. Или она оступилась. Стремянка сложилась, и мы обе упали на пол.
— А этот порез? — Он поднял подбородок, показывая на ее лоб.
Она осторожно дотронулась до повязки.
— От стремянки. Болт или острый край. Не могу точно сказать.
— Когда тебе в последний раз делали прививку от столбняка?
Брук неопределенно пожала плечами, и он что-то записал в карточке.
— А Нетти ты не собираешься осматривать?
— Обязательно осмотрю, как только ее привезут из рентгеновского кабинета. — Дункан написал записку Джеймсу. — А зачем, кстати говоря, ей понадобилась омела?
Брук вздохнула.
— Она хотела ее передвинуть. Хотела лучшего улова.
Он с минуту подумал, потом покачал головой.
— Полагаю, Нетти слишком увлеклась, помогая тебе в твоих рождественских развлечениях!
В следующую секунду он почувствовал, как Брук напряглась, словно отгородившись непроницаемым щитом.
— Моих рождественских развлечениях? Омелу повесила не я!
— Конечно, нет, но если бы ты не стала заниматься носками и украшать елку, она бы не вешала и омелу.
— Ты меня обвиняешь?..
— Просто таковы обстоятельства, Брук.
— Обстоятельства, в которых почему-то виновата я.
— Это был несчастный случай. Давай остановимся на этом.
— Несчастный случай, в котором, ты считаешь, виноваты рождественские праздники. Знаешь, Дункан, — добавила она, когда в комнату уже входил Джеймс, — я всегда считала, что самые лучшие доктора получаются из чутких, заботливых, чувствительных людей. Я оказалась права.
— Тебе лучше? — Джеймс уже протягивал ей стаканчик с кофе.
Брук скептически посмотрела на напиток, и Джеймс засмеялся.
— Это из ординаторской. Вполне безопасно.
— Вообще-то это неважно. Просто сомневаюсь, что смогу хоть что-нибудь попробовать. — Она прикоснулась к своей щеке. — У меня эта сторона лица будто в замазке. Во рту словно стог сена.
