Впрочем, жар этот очень и очень быстро трансформировался обратно в злость. Я представила, как душу его галстуком. Полегчало. Немного.
Я подошла, а этот гад даже встать не соизволил. Неторопливым жестом убрав телефон в карман пальто и продолжая скалиться, посмотрел в упор.
— Валькирия в полете.
— Чего ты хочешь?
— Я? Поехать в рестик и пообедать. Жрать просто капец как хочется. С утра на одном кофе.
— Смотри язву не заработай, — ухмыльнулась я.
— А ты бы этого хотела, да? — он поднялся, и я тотчас же пожалела о своем возмущении.
Пока сидел, между нами расстояние было. Его мясная тушка, горячая, как ядерный реактор, не находилась почти вплотную ко мне и дорогущий парфюм, в который производитель намешал все самые вкусные ароматы, не забирался в нос.
— Чтоб я заболел и умер! Аяяяй, Златовласка, — склонился к моему уху, щекоча дыханием кожу. — Нехорошо людям зла желать.
— Тебя бы вылечили, двадцать первый век на дворе, — буркнула я, отступив на шаг.
Без толку, ведь он шагнул вперед. Нарочно. Боковым зрением заметила, что мы успели привлечь внимание. Ну уж нет, хватит с меня публичных сцен. Вспомнился Ваня…
— Давай уйдем? А то я, знаешь ли, в отличие от некоторых, не любитель игры на публику, — интимным тоном проговорил Ветров.
Я почувствовала, что натурально закипаю. И ведь этот гад прав — холл бизнес-центра, где я работаю, не лучшее место, чтоб выяснять отношения.
Набрав полные легкие воздуха, я быстро зашагала к выходу. Ветров следом. Придерживая мне дверь, специально стал так, чтоб пройти можно было только вплотную к нему. Прошла как ни в чем не бывало. Обломишься, гад!
Сегодня он сам за рулем. Рванув, как угорелый, с места, вклинился в поток машин, едва не зацепив другой автомобиль. Я в ужасе ахнула.
— Страшно?
— Как рядом с обезьяной, у которой в руках граната, — отозвалась я.
Он заткнулся. Домчал до какого-то ресторана, пролетая на желтый сигнал светофора, минут за десять.
— Слушай, на меня ты за что злишься? — припарковавшись, отстегнул ремень и повернулся ко мне всем корпусом.
— А не за что?
— Не отвечай вопросом на вопрос, Злат!
— А иначе что? — уперлась в него взглядом.
Черные глаза уже опасно поблескивали. Бесись сколько хочешь, Гад Ветров. А еще лучше просто отвези меня обратно. Или я даже сама доеду…
— Волчий билет? Или вообще под замок посадишь? Пасти, вон, уже начал…
— Ах, вот в чем дело. Ну так, а что мне остается? У тебя неадекватный бывший, неадекватный младший брат. Я, знаешь ли, дядя занятой, не могу за тобой хвостом бегать. Добровольно ты на охрану не согласишься, так что выхода другого нет. Иначе твою безопасность не обеспечить.
— Какая забота. Я о ней просила?
— О заботе девочка моя, не просят. Ее дают важным для себя людям просто так.
Эти слова он сказал как-то иначе. Совершенно серьезно, а может, мне просто так показалось. Но все равно сердце замерло, а потом разогналось. Тук-тук-тук.
Я важный для него человек.
— У меня все под контролем, — прозвучало как оправдание.
— Да? А вчера все выглядело иначе.
— Я бы разобралась сама. Не унижая никого.
— «Никто» унизил себя сам. Истерику устроил, опозорил тебя. Выпрашивать согласие, наматывая сопли на кулак это дно.
— А добиваться его угрозами и использованием своей власти — это вершина благородства?
То, что Ветров не нашелся с ответом, разлилось внутри жарким мстительным удовольствием. Даже мурашки рассыпались по коже.
— Вот только знаешь, что Ветров? Ваня сорвался потому, что любил меня. А ты просто никак не можешь принять, что тебе такому богатому и крутому отказала какая-то там я, которая когда-то растекалась лужицей у носков твоих брендовых ботинок. И поэтому совершаешь низкие, мерзкие поступки, разрушаешь людям жизни. Неужели думаешь, тебя за это все полюбят?
Сдавленно выдохнув, он отвернулся к окну. Сжал оплетку руля так, что побелели пальцы, потом уронил на колени руки.
— Я не знаю, за что любят, Злат. Отец, например, любит то, что я иду по его стопам и успешно развиваю бизнес. Мать — то, что, смогла не только вовремя залететь — до того, как отец налево уйдет, благодаря чему подольше женой побыла — но и сына родить. Она за это до конца дней в шоколаде. Френды мои и телки любят бабло и понты. А именно меня… Меня любила только ты. И я не могу понять за что. Я ведь… Как ты правильно сказала всего-то смазливая мордашка с мажорскими понтами. Как был, так и остаюсь.
У меня был готов ответ. Но я его не дала. Горечь и даже какое-то отчаяние, звучавшее в каждом слове, сказанном мужчиной, были такими искренними. Словно сейчас в эту минуту со мной был тот парень, которого никогда не существовало. Тот, кого я любила всем сердцем, всей своей юной и наивной душой. Любила так, как любят впервые в жизни. Так, как любят только один единственный раз.
Словно под всей этой броней из наглости, сарказма, подлости и цинизма находилась ранимая душа. И сейчас, на пару минут, мне дали ее увидеть, к ней прикоснуться.
— Ты тогда казался мне другим. Я с тобой впервые в жизни чувствовала себя счастливой. Защищенной. Чувствовала, что не одна.
Я потянулась к дверной ручке, чтоб выйти из машины.
— Я отвезу, — глухо сказал Ветров.
И отвез. Молча. Но это молчание было красноречивее всего того, что было сказано с первой секунды нашей новой встречи. Потому что в нем не было ни подлости, ни цинизма, ни лжи.
Следующие несколько дней были самыми обычными. Работа. Дом. Снова работа. Если бы заказчиком проекта торгового центра, над которым я работала, не значился Ветров, можно было бы попытаться представить, что все события минувших недель просто приснились мне в каком-то очень длинном и очень плохом сне.
Разработка подошла к концу, а это значило, что придется назначать встречу с Ветровым. Если б не тот разговор, снова видеть его мне было бы проще. Адаптировавшись к его наглой и циничной версии богатого мерзавца, как вести себя с той, которая открылась после нашего последнего разговора, я не знала.
— Налил тебе сиропа в уши, ты и растаяла, — пробубнила себе под нос.
И написала сообщение.
Zlata Frolova: «Руслан, привет. Проект готов. Давай согласуем время встречи».
Доставлено. Прочитано. Wild набирает сообщение.
Wild: «Понедельник, четырнадцать ноль-ноль?»
Zlata Frolova: «Ок!»
Еще секунд двадцать я смотрела на экран, но Ветров больше ничего не добавил. Не желая разбираться в том, какие
