— Теперь ты понимаешь, почему мне было просто необходимо встретиться с ней опять, — наконец сказала Мелия. — Знаешь, Эрвин, она — чудесная и очень тебя любит.
— Да, конечно. Но я не позволю вмешиваться и ломать нашу жизнь ради моего предполагаемого блага. Если мама этого еще не понимает, придется как следует объяснить.
— Не надо, Эрвин. Пожалуйста. Ведь она всего лишь раскрыла мне некоторые семейные секреты. Я буду чувствовать себя неловко.
— Что вы обсуждали сегодня?
— Ты хочешь, чтобы наша свадьба состоялась как можно быстрее?
— О да, дорогая! Чем раньше, тем лучше. — Он, наклонившись, нежно поцеловал ее в уголок рта. — Мы и так потеряли много времени.
Несмотря на то, что на сердце у Мелии было тяжело, она все же смогла улыбнуться.
— Но твоя мама сказала, что скромная семейная свадьба поставит в неловкое положение твоего отца и помешает новому назначению.
— Мы сделаем все по-своему, милая. Не думай об этом. В конце концов, чья это свадьба — его или моя?! — воскликнул Эрвин.
— Но это — серьезно, Эрвин, — запротестовала девушка. — Твоему отцу, как сказала Дороти, нужно быть особо осторожным, нельзя оказаться замешанным ни во что… что можно неверно истолковать.
Эрвин расхохотался.
— Другими словами, из нашей свадьбы моя милая ма собирается устроить массовое представление — гала-концерт для тысяч зрителей. Это нелепо, но вполне в ее стиле.
— Но, возможно, она права?
— Неужели ты хочешь такую свадьбу? — недоверчиво сощурился Эрвин.
— Нет. Совсем не хочу. Но, с другой стороны, мне бы не хотелось чем-нибудь случайно повредить политической деятельности твоего отца.
— Этим ему не повредишь, поверь, любимая. — Эрвин прижал ее к себе. — Слушай, женимся все-таки мы, и свадьбу устроим такую, какую нужно нам. И матери придется с этим смириться.
— А если наша поспешная свадьба вызовет нежелательные разговоры?
— Ты думаешь, это волнует меня? Или моего отца? Мать обожает делать из мухи слона. В нашем возрасте уже смешно переживать из-за подобных вещей.
Он скрепил слова поцелуем, который был так нежен, словно убеждал: для тех, кто любит, нет ничего невозможного.
— Я люблю тебя, Мелия. Давай сегодня же доедем до Лас-Вегаса и уже к вечеру будем женаты.
— Тогда уж точно в городе пойдут сплетни.
— И прекрасно. Чем больше мое имя будет на слуху избирателей, тем лучше.
Настроение у Мелии поднялось. Так хотелось, чтобы Эрвин развеял все сомнения, что она повторила его слова, пытаясь убедить себя в правильности решения.
— Значит, решено, — говорил он. — Больше ни о чем не думай, мы сразу же играем свадьбу. И пусть мама шумит, сколько вздумается, — это не поможет.
— Но я хотела еще кое-что обговорить. — Девушка прислонилась спиной к парапету, нервно стискивая пальцы. — Эрвин, ты очень хочешь, чтобы тебя избрали в городской совет?
— Да! — твердо ответил молодой человек. — Хочу этого всей душой и готов работать на совесть. Я не выставлял бы кандидатуру, если бы не знал, что могу изменить жизнь людей к лучшему. Я хочу начать жизнь в политике с решения проблем большого города. И надо начинать сейчас, пока отец в сенате.
— А если я попрошу тебя отказаться? Что ты тогда будешь делать?
Несколько секунд Эрвин пытался осознать вопрос. Мелия внимательно вглядывалась в его лицо.
— Для начала захотел бы узнать причину.
— Я бы напомнила тебе, что не люблю находиться в центре внимания. Добавлю, что мы это обсуждали вчера. Что тогда? Пойми, я не могу жить на сцене.
— Этого не потребуется, — пожал Эрвин плечами.
Мелия грустно улыбнулась. Жених не мог понять. С детства он привык к тому, что его фотографии появляются в газетах и на страницах иллюстрированных журналов. Привык соразмерять свои поступки с тем, что люди проявляют интерес к его частной жизни.
Да и теперь его сердечные увлечения постоянно освещались на страницах светской хроники. Тихой свадьбы обыватель не простил бы.
— Нет, Эрвин, именно этого все ждут от твоей семьи. Не обманывай себя и меня.
— Ну, дорогая, значит, придется привыкнуть, — убежденно сказал он.
— Придется привыкнуть, — медленно повторила за ним Мелия. — А если — нет? Если не хочу привыкать? Что тогда? Я помешаю твоей карьере. Как и все мои родные. Вот пример. Только что братья чуть не угодили в тюрьму, потому что пытались по-своему поговорить с Джеффом Джервисом насчет отцовских денег. Будь они твоими родственниками, представляешь, какой скандал раздул бы Джервис в прессе?
— Ты преувеличиваешь.
— Если бы… Сам понимаешь, что я права, — подчеркнуто убежденно произнесла Мелия. — Я говорила о своих опасениях. Но ты мне не поверил. Ты решил, что достаточно погладить по головке и чуть-чуть успокоить. Ты не подумал серьезно обо мне, — горячо обвиняла Мелия.
— Мелия, прошу тебя… — взмолился Эрвин.
— Может, ты не заметил, но у меня ужасная привычка краснеть, когда все смотрят. Я не такая, как твоя мать. Дороти нравится быть на виду, организовывать приемы, участвовать в светских раутах. У нее особый талант принимать гостей, создавать нужную атмосферу. Но у меня-то всего этого нет. Я буду выглядеть жалко, Эрвин.
Молодой человек не ответил и только крепче сжал губы.
— Не считай меня эгоисткой, — уже жалобно продолжила Мелия. — Просто я — не та, кто тебе нужен.
— Потому что так сказала моя мать!
— Нет, потому что так есть на самом деле.
Эрвин вздохнул.
— Я вижу, что ты уже успела это хорошо себе внушить, — горько сказал он.
— Или другой пример, — не унималась девушка. — Я — хороший учитель и люблю свою работу. Я бы хотела продолжать учить детей и после замужества.
Эрвин в замешательстве отступил на несколько шагов и потер рукой затылок.
— Ну что ж, делать нечего, — проговорил он наконец. — Я объясню Джорджу, что не буду заниматься политикой. Если тебе от этого так плохо, я готов бросить все!
— Ох, Эрвин! — чуть не плача воскликнула Мелия. — Неужели ты не понимаешь? Я же не хочу разрушить твои мечты! Сейчас ты меня любишь, но потом, со временем, все равно невольно начнешь обвинять, что я разрушила твою карьеру. Женитьба не принесет нам счастья.
— Ты мне нужнее политики! — жестко оборвал Эрвин. — Ты пыталась говорить о своих страхах, а я не придал этому никакого значения. Я вырос в семье, для членов которой быть на виду — привычка, и даже не обращаю на это внимания. Я не услышал твоих слов. Ты права, дорогая, совершенно права. Все люди разные, и я поступал эгоистично, навязывая свои желания. Прости меня!
