– Но он был нужен нам с Лиамом дома.
– Я уж и не помню, сколько раз думал то же самое о своем отце. Ты заставила меня вспомнить о том, что говорила мне мать. Она твердила, что мой отец работает ради нас. Что его работа позволила нам остаться в Худ-Хамлете и жить безбедно. – Билл держал Грейс за руку, поглаживая ее большим пальцем. – Ты не чувствовала, что семья для Деймона на первом месте. Но разве не ради тебя и таких, как ты, он рисковал жизнью?
– Я никогда об этом не думала. Он был человеком чести и слова. Военный долг был для него важнее любви. – У нее сжало горло. Она высвободила руку. – Я знала: он выполняет важную миссию, но все равно ощущала, будто мною пренебрегают. Словно я и Лиам не имели для него значения. – Грейс говорила торопливо, стараясь сказать обо всем, что таила в душе многие годы. – Почему я говорю об этом тебе? Я не могла во всем этом признаться своему мужу.
– Может, ты призналась бы, если бы он был жив.
– В том-то и дело, что не призналась бы. Мы с ним служили в армии вместе. Каждый играл свою роль. Я не хочу, чтобы это повторилось.
Билл ответил как ни в чем не бывало:
– Тогда просто наслаждайся Рождеством и неделей горячих поцелуев со мной.
Звякнула микроволновка. Грейс достала тарелку, взяла вилку и салфетку и положила их на барную стойку.
– Мы останемся на Рождество. Но о большем не проси.
– Ты не можешь или не хочешь?
– Какая разница?
– Огромная. – Билл встал перед ней, глядя на нее в упор. – Я не подозревал, что ты трусиха, Грейс.
Она вздрогнула:
– Чего, по-твоему, я боюсь?
– Понятия не имею, но я вижу твой страх.
– Ты говоришь ерунду. – Она указала на тарелку с дымящейся едой. – Ешь.
– Спасибо, но у меня пропал аппетит. – Он потер шею. – Я иду спать. Завтра у меня дежурство. Увидимся в субботу. – Билл вышел из кухни не оглядываясь.
Проскрипели половицы. За окном завывал ветер. Грейс вздрогнула.
Чего ей бояться? Она потеряла мужа. Ее машина сломалась. Ей нечего терять, кроме Лиама. Правда, она рискует разбить свое сердце.
Но ведь Билл не хочет, чтобы она в него влюбилась. Он желает с ней только целоваться.
Субботним утром у Билла закончилось дежурство. На этот раз он собирался подольше покататься на лыжах. Изнуряющая физическая нагрузка поможет ему не думать о Грейс.
Он был уже в пути, когда вспомнил о конверте в кармане – Линн попросила его лично доставить Грейс приглашение на свадьбу.
Через несколько минут он стоял на крыльце собственного дома, желая поскорее выполнить поручение и бежать куда глаза глядят.
Грейс сидела на полу перед камином. Подпрыгнув от неожиданности, она рассыпала башню из разноцветных кубиков, которые разлетелись по всей комнате.
Лиам, сжимая Арахиса, бросился к Биллу:
– Билл!
Он закрыл дверь и подхватил мальчика на руки:
– Доброе утро, приятель!
Грейс оставалась на полу в окружении кубиков и игрушек. На ней были черные спортивные штаны и рубашка армии США. Она собрала волосы в хвост, на ее лице не было макияжа. Но она выглядела прекрасно. Жаль только, что она поджала губы и наморщила лоб.
У Билла сдавило грудь. Ему очень не нравилось выражение тревоги на ее лице. Лиам крепко его обнял:
– Арахис скучал по тебе.
– Я тоже скучал по Арахису. – Билл поцеловал игрушечного слона, потом посмотрел на Грейс. Плохо это или хорошо, но по ней он тоже соскучился. – Доброе утро!
Морщинки вокруг ее рта стали отчетливее.
– Привет!
Он протянул ей конверт:
– Это тебе.
Она вскрыла конверт:
– Приглашение на свадьбу?
– До свадьбы осталось совсем немного. Линн и Кристиан хотят, чтобы ты пришла. – Он поставил Лиама на пол и жестом показал ему на кубики. Лиам стал их поднимать. – Линн могла бы привезти приглашение сама, но она занята.
Грейс перечитала приглашение. Она не расстроилась, а скорее удивилась:
– Конечно, занята, ведь она выходит замуж.
– Ты пойдешь?
Грейс посмотрела на Билла с тревогой и надеждой:
– А Лиам?
– На свадьбе будут няни. Прием проводится в общественном центре, где есть детский сад. Детей будут развлекать, кормить попкорном и пиццей.
Лиам улыбнулся:
– Пицца! Пицца!
– Мальчик общается только со взрослыми с тех пор, как вы приехали в Худ-Хамлет. Пусть поиграет с детьми.
– Детьми! Детьми! – Лиам крутился на месте, размахивая руками и топая ногами. – Хочу играть с детьми.
– И ты тоже расслабишься. Там будут Тэд, Карли и Зоя. Линн благодарна тебе за помощь с подарками. Она сказала, что тебе незачем торчать дома в субботу вечером, когда можно пойти на вечеринку, где много еды и вина. Не говоря уже о конфетах.
Грейс перечитала приглашение:
– Я не хочу вам мешать.
– Линн сказала, что, если ты так ответишь, мне можно тебя похитить и привезти на свадьбу.
Грейс испуганно посмотрела на него:
– Она не могла так сказать.
– Но сказала. Я выкраду тебя, поэтому соглашайся.
Лиам залез под журнальный столик за остальными кубиками.
– Линн и Кристиан хотят меня видеть? – Неопределенность в голосе Грейс соответствовала сомнению в ее глазах.
– Хотят. И я хочу, чтобы ты пошла. Со мной.
– Мама, иди. – Лиам вылез из-под стола. – Будем веселиться.
– Ладно, – без энтузиазма ответила Грейс. – Но мне нечего надеть. Мои платья не подходят для такой погоды.
– Поехали в магазин, – тут же предложил Билл. Он не мог дождаться, когда увидит ее в облегающем сексуальном платье и туфлях на каблуках. – В горах есть торговый центр.
Грейс взглянула на него с опаской:
– Ты собрался в торговый центр в субботу перед Рождеством за платьем? Хочешь, чтобы кто-нибудь усомнился в твоей мужественности?
– С ней все в порядке. И я готов к приключениям. И потом, в торговом центре мы встретим Санту. Что же это за Рождество, если не удастся поболтать со стариком в красном?
Лиам прыгал по всей комнате как кенгуру и показывал на окно с видом во двор:
– Санта!
Билл усмехнулся:
– Решение принято. Одевайся и поедем.
Хор средней школы пел рождественские колядки возле высокой украшенной ели у торгового центра. В голове Билла крутилась фраза из песенки: «Все, что я хочу на Рождество». Больше всего он хотел взять Грейс и Лиама за руки и вернуться домой.
Оказавшись в торговом центре, Билл спросил:
– Куда пойдем в самом начале?
Лиам показал на мастерскую Санта-Клауса – с искусственным снегом, пингвинами, белыми медведями и знаком «Северный полюс». Внутри мастерской, выстроенной с панорамным видом на три стороны, чтобы вместить больше детей, в огромном кожаном кресле сидел веселый старик, держа на коленях плачущего ребенка.
