Он искоса бросил на нее полный раздражения взгляд.
— Если ты думаешь, что я позволю тебе пойти на попятный, то очень ошибаешься!
— Нет, но если ты правда не хочешь…
— Не хочу? — процедил он сквозь зубы. — Ты в своем уме? Я тут сижу как на иголках, дождаться не могу. Весь вечер только об этом и думаю!
— Вот как? — Молли была ошеломлена, но и взволнована, уловив нотки нетерпения в его голосе. Она ни за что бы не догадалась по его поведению. Может, он все-таки поступает так не только из самолюбия. Может, он действительно хочет ее, Молли Маккрэй.
А может, сгодилась бы любая привлекательная особа женского пола, явилась обескураживающая мысль. Он явно соблюдал обет целомудрия с того момента, как расстался с Рокси четыре недели назад. Может, он просто умирает от желания заняться сексом, а она сегодня спровоцировала его своим вызывающим нарядом и настроением. Ведь заявил же он, когда согласился переспать с ней, что потерял голову?
— Послушай, скажу тебе во избежание недоразумений, — раздраженным тоном продолжал Лайэм, — что я вовсе не приношу себя в жертву ради дружбы. Не сострадание, а страсть толкает мужчину в постель с женщиной. Я захотел тебя, как только увидел сегодня.
От его признания Молли легче не стало. Все это сильно походило на классический случай неуправляемого мужского желания.
— Так что можешь перестать беспокоиться — на этот раз я не остановлюсь, — сообщил ей Лайэм, метнув на нее сердитый взгляд. — Моя совесть умерла. И перестань вести себя на манер робкой невесты в брачную ночь. Сегодня ты прекрасно знала, что делаешь. Я наконец это понял. Никто не является на свидание в таком наряде без обдуманного заранее плана. Ты решила во что бы то ни стало соблазнить какого-нибудь несчастного, ни о чем не подозревающего болвана, верно?
— Что-то вроде того.
Наконец подошла их очередь у шлагбаума. Лайэм опустил деньги в корзину и нажал на газ, как только загорелся зеленый свет. Они понеслись по Кахильскому скоростному шоссе, а через некоторое время Лайэм свернул направо перед светофором, и вот они въехали на улицы города. Молли чуть не вскрикнула, когда он резко повернул налево и съехал по тускло освещенному пандусу в подземный гараж. Внизу он затормозил перед барьером и секунд через двадцать остановил машину.
Молли с трудом проглотила ком в горле.
Вот-вот поднимется занавес и начнется величайшее в ее жизни шоу. На этот раз ее место было в центре сцены, она была героиней пьесы, а Лайэм — ее главным партнером. Еще десять дней назад такое было бы невероятным, немыслимым.
И вот она здесь…
Это твой единственный шанс, Молли, прошептал внутренний голос. Не проворонь его.
Не провороню, мысленно пообещала она.
Неожиданно узлы, стягивавшие ей внутренности, стали развязываться, и ее охватило странное спокойствие. Не дожидаясь Лайэма, Молли взялась за ручку дверцы и вышла из машины. Она ощущала странную бесплотность, наблюдая, как он обходит машину кругом и останавливается рядом с ней. Она была здесь, но одновременно наблюдала за происходящим откуда-то издалека, как бы находясь вне собственного тела.
— Ты в порядке, Молл? — нахмурившись, спросил Лайэм.
Она сонно улыбнулась:
— Да. Все отлично.
Его лицо вдруг стало озабоченным.
— Ты ведь не пьяна, нет?
— Нет, не думаю.
— За ужином ты опрокинула в себя порядочно вина. И почти ничего не ела.
— У меня не было аппетита, — призналась она. — Я думала о тебе, Лайэм. И вот об этом. — Она опять не стала ждать, а закинула руки ему на шею, приподнялась на цыпочки и прижалась к нему всем телом.
Он застыл в восхитительном молчании, пока ее губы, найдя его рот, покрывали его легкими поцелуями, похожими на прикосновения ангельских крыльев. Молли была на седьмом небе; ее сердце, казалось, таяло. Ее пальцы гладили ему шею, ласкали мягкую кожу за ушами.
Наконец губы Лайэма разомкнулись, послышался долгий дрожащий вдох. Язык Молли тут же метнулся вперед и коснулся кончика его языка, прежде чем он успел убрать его. Она почувствовала колебание Лайэма, но безжалостно проигнорировала его, запустив язык еще глубже ему в рот.
Она ощущала себя настоящей Евой, искушающей Адама плотскими радостями. Любовь наделила ее могуществом, о котором она и не подозревала. И волей — для того, чтобы воспользоваться этим могуществом. Она прижималась к Лайэму в такт движениям своего языка, возбуждая его, как женщины возбуждали своих мужчин с незапамятных времен.
Неожиданно он застонал, его руки схватили ее за плечи, и он с яростью оторвал ее от себя, держа на расстоянии вытянутой руки и уставившись на нее сверкающими синими глазами.
— Нет, черт побери! — проронил он сквозь стиснутые зубы. — Нет!
— Но ты же говорил, что не остановишься! — в замешательстве воскликнула она.
— Я и не останавливаюсь, дуреха ты эдакая. Я просто меняю место преступления. — Он схватил ее за руку и потащил за собой через парковку.
— Преступления? — бессмысленно повторила она.
— Да. То, что ты со мной только что делала, было преступлением. Но ты не расстраивайся. Я позволю тебе делать все, что ты хочешь, как только мы окажемся у меня в спальне, где нас никто не увидит. И даже буду настаивать на этом!
Квартира Лайэма находилась на седьмом этаже — дорогая, просторная, современная. И практически пустая.
— Мебель я заказал, но ее еще не привезли, — объяснял он, ведя Молли по огромному светло-синему ковру. Но ты не волнуйся. Кровать я все-таки успел купить. Я договорился в магазине, чтобы они прислали что-нибудь из образцов, вместе с постельным бельем.
Сердце Молли подпрыгнуло в груди. Ее и Лайэма ждет абсолютно новая кровать, с девственно-чистыми простынями. Никаких воспоминаний. Никаких сравнений.
Он ввел ее в огромную спальню, где стояла огромная кровать, застланная темно-синим с бордовым покрывалом. Большое окно с двойными рамами позади кровати закрывали вертикальные жалюзи кремового цвета, штор не было. Дверь слева, как она полагала, вела в ванную комнату.
— Ну, как тебе? — спросил он, освобождаясь от смокинга и бабочки.
Молли старалась не смотреть, как он расстегивает рубашку, повторяя про себя, что ей не впервые приходится видеть Лайэма голым по пояс. Летом он всегда косил газон перед домом матери в таком виде. Но теперь все было иначе.
— Думаю, при сложившихся обстоятельствах у нас есть все необходимое, — произнесла она деловым тоном, который никак не соответствовал тому, что творилось у нее в душе. — Кровать. Ванная комната. И мы с тобой.
Лайэм засмеялся, выдергивая подол рубашки из брюк.
