Черты лица у Розы смягчились, и она кивнула как будто даже одобрительно.
— Ах, да-да, гувернантка из Англии. Хорошая мысль…
Джио услышал за спиной шаги и расслабился — значит, Терри пошла в кухню. Теперь осталось поскорее выпроводить любопытную и недоверчивую тещу, присоединиться к Терри и продолжить утро.
К счастью, Роза и не собиралась проходить в дом и уже через несколько минут распрощалась.
Захлопнув за ней дверь, Джио с облегчением выдохнул и поспешил в кухню, широко улыбаясь.
Но там никого не оказалось, и улыбка тут же исчезла с его лица.
Сверху донесся какой-то звук. Он прислушался — едва уловимый скрип паркета. Молодой человек бросился к лестнице.
— Тереза!
Она не ответила, и он не на шутку испугался.
— Тереза!
Снова молчание. Внутри все похолодело, заныло. Джио ощутил неприятный спазм в желудке и прибавил шагу, перелетая через две ступеньки. Его охватила паника.
— Тереза! Что…
Первым, что он увидел, распахнув дверь спальни, был ее чемодан на кровати.
Открытый и уже наполовину заполненный. Нет!
Внутреннюю нервозность сменил страх — ужасная мысль о том, что все, о чем он мечтал этой ночью, было призрачным, далеким от реальности, несбыточным.
Значит, он не скажет ей правды, пока не узнает, в чем дело.
— Что происходит? — Злость в его голосе заставила Терри обернуться. Она стояла у раскрытого шкафа с охапкой платьев в руках. — Что ты, черт побери, делаешь?
— А разве не ясно? Собираю вещи. А ты что подумал?
— Я подумал, что ты никуда не поедешь. Пока не объяснишь мне все. Причину, по которой…
— Причину? — усмехнулась Терри. — Тебе нужна причина?
— Да, я считаю, ты должна объяснить…
— Я ничего тебе не должна, абсолютно ничего. Я приехала сюда и жила здесь, потому что ты настоял. А теперь я уезжаю. И все, точка.
— Нет. — Джио казалось, что среди ночи, когда он крепко спал, утомившись от безумства страсти, кто-то проник в дом и похитил Терезу, которую он знал, оставив вместе нее другую, похожую внешне, но холодную, злую, отстраненную. — Нет, для меня это не объяснение. Ты прекрасно знаешь, почему оказалась здесь! Ты помнишь наше соглашение — ты останешься в моем доме на месяц…
— Или до тех пор, пока не выяснится, что я не беременна. Если не ошибаюсь, именно так звучал наш договор.
— О чем, черт побери, ты говоришь? Что ты имеешь в виду?
— Именно то, что сказала… — Ее пальцы нервно сжали тонкую материю платьев. — Ты пригласил меня пожить здесь, чтобы убедиться, что нет… никаких последствий той ночи, которую мы провели в гостинице. Что ж, теперь ты можешь быть спокоен. — Она бросила платья на чемодан, серые глаза горели на бледном лице. Только теперь Джио заметил дорожки слез на ее щеках. — Я не беременна.
Все английские слова мгновенно вылетели у него из головы.
— Как? Тереза…
— Ты хочешь, чтобы я повторила? — Предательские слезы опять навернулись на глаза. Разве плохо, что все так закончилось? Она должна чувствовать облечение, должна радоваться. Особенно теперь, когда узнала его истинное мнение о ней. — Сегодня утром у меня начались месячные. Так понятно? Такое объяснение подходит? Я не беременна, поэтому ты мне ничего не должен. Тебе не нужно присматривать за мной, или помогать, или… вообще ничего не нужно. — Она проглотила комок в горле. — Мы договорились о месяце, но, как оказалось, тебе не придется ждать до конца срока. Здорово, правда? Так что не нужно тратить на меня время. Я уезжаю.
— Нет!
— Да.
Она не могла больше смотреть на него, отвернулась к гардеробу и схватила несколько платьев. Джио стремительно подошел и вырвал одежду.
— Я сказал «нет», никуда ты не поедешь. — Он сунул платья обратно в шкаф и яростно захлопнул дверцу. — По крайней мере, вот так. Что, по-твоему, произошло прошлой ночью?
— А ты сам не знаешь? Есть такое короткое словечко, которое отлично описывает события этой ночи: секс. И ничего больше…
— Нет! Как раз больше. Это было больше, чем просто секс!
— О, ради бога! Не надо меня обманывать! И притворяться тоже не стоит! Мы взрослые люди.
— Я не обманываю! И не притворяюсь. Просто не хочу, чтобы ты уезжала. Останься.
— В качестве кого? — От горечи и обиды было трудно говорить, словно на шее затянули узел. — В качестве гувернантки для Паоло? Это ты имел в виду? Этого ты хочешь?
Лицо у него мгновенно изменилось.
— Так ты все слышала?
— Разумеется. И поняла. Конечно, не все, но кое-что. Возможно, мой итальянский не так хорош, но одно слово меня сразу насторожило. Как же там? Ватbiп…
— Bambinaia, — подсказал Джио бесстрастным тоном.
— Ну, а уж чтобы не сообразить, что значит governante, надо быть совсем идиоткой. Ведь это слово переводится как «гувернантка», да? А первое — как «няня» или что-то в этом роде. Няня для Паоло. Няня-англичанка. Ведь именно ее ты искал, правда?
К ее облегчению, Джио ничего не отрицал, только кивнул головой.
— Няня-англичанка для твоего сына. А я сама прыгнула к тебе на колени, да еще так вовремя. Няня-англичанка для Паоло, любовница-англичанка для тебя и, если повезет, мать-англичанка для второго ребенка. Таков был твой план? Ты намеревался жениться на мне, чтобы я выполняла все эти обязанности бесплатно? Чтобы тебе не пришлось тратиться на трех женщин?
— Нет.
Его горящий взгляд мог испепелить кого угодно, но не Терри — его гнев больше не трогал ее.
— Как видишь, caro mio, твой план с треском провалился. Я не позволю использовать себя просто как няню для Паоло. И не буду просто твоей любовницей. И, как я уже сказала, я…
— Ты не уйдешь.
— Еще как уйду…
Девушка взялась за дверцу, но Джио молниеносно подлетел к шкафу и прижал дверцу ногой.
— Нет, не уйдешь! Я тебе не позволю! Я тебя не отпущу!
— Ты не сможешь меня остановить!
— Я сделаю все, что в моих силах. И предупреждаю: если нужно, я пойду до конца…
Боже, ну почему он не сдается? Терри чувствовала, что силы покидают ее, и не знала, сколько еще продержится в этой нелепой схватке.
— Джио, прошу тебя! Не поступай со мной так! Ты не можешь заставить меня. Умоляю, отпусти меня. Дай уйти!
Гнев и ярость мгновенно покинули его, теперь он выглядел опустошенным и пугающе бледным.
— Хорошо, — медленно ответил Джио, — если ты этого хочешь.
Нет, она хотела как раз не этого. Но в сложившейся ситуации ничего другого не оставалось.
«Не проси меня дать тебе больше, чем я могу» — так он сказал прошлой ночью. Теперь она поняла, что это значило. В эмоциональном плане он не мог ничего ей дать. Абсолютно ничего.
