Часом позже их с поклоном провожали из салона «Фабриола». Швейцар шел сзади и нес к машине покупки Курта, оказавшегося придирчивым, хотя и терпеливым, критиком нарядов, которые примеряла Никола. Когда в итоге она остановила выбор на двух платьях, он попросил подобрать им под цвет вечерние сумочки и туфли итальянского производства.
Поскольку до сих пор в этом магазине Курт не появлялся, произошел маленький конфуз: заведующая отделом все время называла Николу «мадам», считая, что Курт приобретает одежду жене. Никола сразу же поняла это и вопросительно взглянула на Курта.
Когда женщина отошла, чтобы выяснить, свободна ли примерочная, а Никола и Курт остались одни, он объяснил ей:
— К чему афишировать наши отношения? В столь фешенебельном заведении, как это, к женам проявляется больше уважения, чем просто к сестрам.
«Или самозванкам», — мгновенно пронеслось в голове Николы.
В магазине произошел и еще один досадный для нее случай, на этот раз из-за случайно оброненной Николой фразы.
Она готова была покинуть магазин — уже сказала, что приобрела все, что хотела, и поблагодарила продавцов, — как заведующая отделом попросила:
— Пожалуйста, мадам, задержитесь еще на минутку! У меня для вас есть превосходная вещь! — Она исчезла в другом помещении — через арку, закрытую занавеской серебристого цвета, — и тут же возвратилась с вечерним шиньоном, надетым на модельную голову.
Он был, конечно, хорош. Шелковистые локоны точно того же цвета, что и волосы Николы, красиво лежали на бархатном ободе. Женщина нежно погладила его, изящно провела рукой под локонами, показывая их длину.
— Это для вечернего выхода, мадам. Сейчас очень модно! И, по-моему, как раз для вас! Вам нравится, мадам? Вы примерите его?
Если бы Никола была одна, она не устояла бы перед просьбой. Но в присутствии Курта, смотревшего на нее, она оробела и отрицательно закачала головой.
— Я согласна — парик прекрасен. Но раньше мне не приходилось носить шиньонов. И я не думаю… Собственно, я даже уверена: в нем я буду чувствовать себя словно в чужом обличье…
Как только Никола произнесла эти слова, имевшие особый смысл для нее и Курта, она догадалась, что он все понял.
— А что плохого в том, чтобы побывать в чужом обличье — ради благородной цели? — холодно произнес Курт.
Заведующая уловила его настрой и, украдкой бросая на него взгляд, вставила:
— Видите, мадам? Мсье за то, чтобы вы приобрели этот шиньон! Может, вы примерите его если не ради меня, то ради мсье?
— Хорошо.
— Знаете, скажу вам из собственного опыта, мадам. Надеть новый парик — все равно что съездить на веселый бал-маскарад: так сильно повышается настроение. Становишься другим человеком! На тебя обращают внимание… Тобой любуются! И ты открываешь в себе нечто новое… ощущаешь себя таинственной незнакомкой, пусть даже только один вечер! Вы сами убедитесь, как это романтично!
У Николы перехватило дыхание от такой патетики, в то время как Курт разразился гомерическим смехом.
— Вы прекрасный продавец! — наконец проговорил он, обращаясь к девушке. — И умеете найти верный подход к покупателю!.. Мадам берет шиньон, хотя она и любит порой делать вид, что романтика ей чужда.
— О, не говорите так, мсье! — вымолвила женщина. — Мадам просто шутит. Она такая молодая, такая очаровательная, и чтобы ее не влекла романтика — да этого не может быть, ни за что не поверю!
И оба рассмеялись.
Парик упаковали и сложили вместе с другими покупками.
Курт и Никола, попрощавшись, вышли из магазина. Швейцар хотел было отнести покупки в машину Курта, но тот остановил его.
— Нам с мадам ехать в разные места. Вызовите, пожалуйста, для нее такси. — Повернувшись к Николе, он сказал: — Я могу задержаться. Приеду, чтобы только переодеться. Надеюсь, наденешь этот шиньон на прием у Жезины.
Когда Курт и Никола прибыли в ресторанный зал отеля, там уже собралась большая группа гостей; многих из них они знали, а некоторых видели впервые.
— Бьюсь об заклад, Жезина в любой момент способна объединить вокруг себя более широкий круг знакомых, чем кто-либо еще из женщин, — сухо отметил Курт. И, оглядевшись, добавил: — Давай посмотрим, к кому присоединимся мы, пока она не пошла по кругу, представляя друг другу гостей.
Никола кивнула в сторону жены одного из американских торговых представителей.
— Миссис Годфрой, кажется, одна, — сказала она. — Или вон там герр Блуме…
— Которого вот-вот узурпирует для скучных излияний господин голландец — представитель движения «Драгоценности — в массы». — Курт покачал головой. — Знаешь, я предпочел бы поухаживать за миссис Годфрой, а тебе подыщем другого мужчину.
Им оказался Грегор Сильбер, сразу начавший с извинений за то, что он не поприветствовал их, как только они вошли. Что касается Жезины, то она лишь намного позже, обойдя значительный круг гостей, причем издалека, приветствовала Николу поднятой рукой и пожала плечом, показывая, что никак не может подойти — очень занята.
Не подошла она и тогда, когда та группа гостей, в центре внимания которой находилась Жезина, начала распадаться. Наконец она остановилась, беседуя и смеясь, с молодым человеком, которого Никола не знала; и у девушки сложилось впечатление, что те какое-то время смотрели на нее, и она стала предметом их разговора.
Почему у Николы было такое впечатление, она не могла понять, но шестое чувство ей подсказывало, что на нее смотрят (хотя она и не встречала их взглядов).
В это время около Николы появился Ганс, и она очутилась в том положении, когда «на тебя обращают внимание… тобой любуются!». И немудрено — в шелковом итальянском платье цвета водяной лилии и изящном шиньоне она выглядела просто изумительно.
Ганс не мог скрыть своего восхищения.
— Диана! Вы очаровательны! Я…
— Только не говорите, что вы не узнали бы меня! Это не будет для меня комплиментом. — Никола играла с ним.
— Вам я способен говорить только комплименты! — произнес Ганс. — И конечно, вас я узнаю всегда: где бы вы ни были и в чем бы вы ни были одеты! Вечно, всю свою жизнь, Диана… К сожалению, здесь нельзя как следует поговорить, Диана. Но в пятницу, когда я приеду на виллу, смогу ли я поговорить с вами там? Мне это крайне необходимо! Пожалуйста, скажите «да»!
Никола пожала плечом, но…
— Да! Да, конечно! — Что еще она могла ему сказать?..
В это время к ним подошла Жезина в сопровождении молодого человека. Взяв Николу за обе ладони, она так и оставила ее на расстоянии вытянутой руки.
— Диана, сладость моя! Как вы обворожительно красивы! Какой это подарок для меня! Или, — Жезина бросила взгляд на Ганса, — может, не совсем для меня? Ну, это не так важно! Познакомься, пожалуйста. Этот молодой человек англичанин, профессиональный журналист. Сейчас будет освещать работу ярмарки фарфора. Разрешите представить вам, Диана, мистера Роя Форсетта… А теперь не поможете ли вы нам разрешить маленький спор? Он утверждает, что совершенно определенно встречал вас раньше, а я сомневаюсь. Хотя, полагаю, вам лучше знать.
