Прежде чем отправиться к Патрику, Кристиана заехала к Филипсам и забрала свои вещи. Ее радовало, что любимый предложил ей переехать к нему. Марсия проводила Кристиану до машины и, крепко обняв, взяла обещание навещать их…
Тихо открыв дверь ключом, который Патрик дал ей сегодня утром, Кристиана прошла по комнатам в поисках хозяина. Она нашла его спящим на диване в гостиной. Приглушенный звук работающего телевизора убаюкивал. Кристиана села в кресло напротив и задумчиво посмотрела на своего мужчину.
Чуть приоткрыв рот, Патрик спал, обхватив руками плюшевую жирафу, которую она подарила ему на Рождество. Его ровное дыхание соответствовало тому спокойствию, которое молодая женщина видела на лице любимого. Ничто, казалось, было не в силах разрушить его уверенности в своих силах, убежденности в том, что нет таких проблем, для которых он не сможет найти достойного решения.
Кристиана призналась себе, что созерцание спящего Патрика доставляет ей удовольствие. Она видела в этом некую интимность. Но это еще и возбуждало. Молодая женщина шумно перевела дыхание, борясь с овладевшим ею сладостным наваждением.
Ресницы Патрика дрогнули и поднялись. Пронзительной синевы взгляд скользнул по ее фигуре, а затем остановился на ней с уже осознанным выражением.
— Ты уже вернулась? — счастливо улыбнулся он. — А я немного задремал… Как Гвен и Ричард?
— Благополучно улетели в Париж, — ответила Кристиана, и Патрик уловил в ее голосе скрытую мечтательность.
— Признайся, тебе стало грустно с их отъездом.
— Мне не может быть грустно, потому что у меня есть ты — самый замечательный возлюбленный на свете.
— Эй, эй, мисс, поосторожней! Я ведь могу и возгордиться.
— Боюсь, у тебя не будет на это времени.
— Почему?
— Потому что я безумно желаю тебя. Кристиана медленно поднялась с кресла и, двигаясь с кошачьей грацией, направилась к Патрику.
— Это насилие! — деланно запротестовал он.
— Да, но сладостное насилие…
Ночную тишину разорвал резкий телефонный звонок. Патрик, чертыхнувшись, снял трубку и через секунду передал ее Кристиане.
— Это тебя.
— Меня? — сонно переспросила она. — Кто бы это мог быть?
— По-моему, это миссис Филипс.
Патрик оказался прав: звонила Марсия. Ее голос дрожал, и из всего сказанного Кристиана поняла только одно: надо срочно включить телевизор. Не отнимая трубку от уха, она щелкнула пультом управления.
Сердце ее сжалось от дурного предчувствия уже тогда, когда миловидная дикторша сообщила, что самолет, следующий рейсом Нью-Йорк — Париж, потерпел аварию при посадке в аэропорту Шарля де Голля. Далее ведущая новостей сказала, что среди пассажиров авиалайнера имеются многочисленные жертвы и что в настоящий момент их список уточняется.
Кристиана зашлась в рыданиях.
— О нет, только не Ричард!.. Гвен так молода!.. Нет, нет, нет!..
Патрик крепко обнял ее.
— Шшш, малыш, еще ничего неизвестно. Сказали же, что список пострадавших уточняется.
— Боже, — сквозь слезы проговорила Кристиана, — я не вынесу, если с ними что-то случится. Мне уже доводилось переживать весь этот ужас. Еще одна смерть — это уже слишком!
— Не смей терять надежду, слышишь!
Патрик отнял ее заплаканное лицо от своей груди и серьезно взглянул в глаза. Это подействовало на Кристиану отрезвляюще.
— Ты прав, я должна взять себя в руки. Сейчас мне следует поехать к Филипсам и поддержать их. Гвен у них единственный ребенок.
— Я отвезу тебя, — предложил Патрик, и Кристиана благодарно сжала его руку.
Несмотря на глубокую ночь, во всех окнах особняка Филипсов горел свет. Ни хозяева, ни прислуга не ложились спать в ожидании известий о судьбе Гвен и Ричарда. Приехавшим Кристиане и Патрику дверь открыла сама Марсия, объяснив:
— Не могу оставаться без дела. Это помогает отвлечься от дурных мыслей.
Она провела их в гостиную, где в кресле сидел вмиг постаревший лет на десять мистер Филипс. Он не поспешил по обыкновению навстречу вошедшим, а лишь поднял на них печальные глаза и слегка кивнул.
Патрик ободряюще положил руку ему на плечо.
— Не отчаивайтесь.
Пожилой мужчина горько улыбнулся.
— Вера — это единственное, что нас еще держит на земле.
— Я люблю тебя, Мэтью, — сказала миссис Филипс и обняла мужа.
Кристиана поймала себя на мысли, что впервые услышала, как миссис Филипс называет отца Гвен по имени. В то же время ее поразила сила духа, которую проявляла Марсия. Молодая женщина подумала о том, как мало она знает об окружающих ее людях.
— Мне необходимо отправиться в Париж! — неожиданно для себя решила Кристиана. — Оказавшись там, я больше узнаю о судьбе Гвен и Дика!
— Я полечу с тобой, — поддержал ее Патрик.
— Не стоит, я вполне справлюсь сама. Забронируй один билет на ближайший рейс.
— Ты поступаешь верно, девочка, — тихо произнесла Марсия, подойдя к ней. — Я бы отправилась с тобой, но боюсь оставлять Мэтью одного в таком состоянии.
— Я позвоню вам из Парижа, как только что-нибудь разузнаю.
Зимний Париж завораживал своей сказочностью. Огни на Елисейских полях мерцали подобно мириадам волшебных светляков, Сена отражала великолепие Люксембургского дворца, а Эйфелева башня возвышалась над городом гигантской рождественской елкой.
Но Кристиана не замечала всех этих чудес. В «город любви» ее привело горе. И именно оно не позволяло ей наслаждаться всеобщим весельем. Жандарм, к которому она подошла в аэропорту, посоветовал обратиться в центральную больницу. Именно туда отправили многочисленных пострадавших после аварии лайнера.
Взяв такси, Кристиана направилась в больницу и спустя некоторое время уже разговаривала со старшей сестрой приемного покоя.
— Месье и мадам Диксон? — переспросила серьезная француженка. — Простите, мадемуазель, но часть пациентов не имели при себе документов, когда их привезли к нам. Некоторые из них находятся без сознания и не могут сообщить никакой информации о себе.
— Я могла бы взглянуть на них? — попросила Кристиана.
— Это исключено. Правила нашей больницы запрещают…
— Я прилетела сюда из Штатов, чтобы разыскать брата и его жену, — перебила сестру Кристиана. — Они были пассажирами этого злополучного рейса. Мне уже довелось потерять родителей при подобных обстоятельствах. И вот теперь Ричард… Единственное, что придает мне сил в этой ситуации, — это надежда. Не отнимайте ее у меня!
Отчаяние, звучащее в голосе Кристианы, тронуло женщину. Она ненадолго задумалась и решительно произнесла:
