— Так-то оно так! — легко согласился Адам. Он обернулся и лукаво взглянул на Викки. — Я бы сказал, что это прелестная, но слегка растерянная юная леди…
— И не более того? — прервала его Викки нетерпеливо.
— Не более.
Если б только ему можно было верить. Викки изо всех сил пыталась разобраться, что же она на самом деле пообещала Умм-Яхье. Нет, у нее просто не хватит смелости осуществить это, подумала Викки, ощущая, как в ней все более нарастает чувство беспомощности.
— Мириам будет у Хуссейна вечером? — с интересом спросил Криспин.
В ответе Адама прозвучала некоторая напряженность.
— Может быть, — сказал он. — Хуссейн не предупредил меня, кого еще пригласил. Он, вероятно, думает, что Викки будет удобнее в более феминизированном обществе.
Криспин внезапно рассмеялся:
— Вам бы посмотреть на нее чуть раньше. В чадре ее едва можно было отличить от настоящих арабок.
— Это Умм-Яхья одолжила мне, — стала горячо объяснять Викки. — Она считает, что яркое вечернее платье привлечет ко мне нежелательное внимание на улицах.
— Вот уж действительно верно! — жестко сказал Адам.
— Вам это не понравилось? — спросила Викки. «С ним легче говорить, — подумала она, — когда рядом Криспин». Соседство последнего надежно защищало ее от всяких неожиданностей.
— Я этого не сказал, — тихо проговорил Адам. — Я выскажусь на этот счет попозже, идет?
Ответа не последовало, и до дома Хуссейна они ехали молча. Заслышав шум подъехавшего автомобиля, хозяин вышел поприветствовать своих гостей.
— Добро пожаловать в мой дом, — торжественно обратился он ко всем троим. — Вы замечательно выглядите, — улыбнулся он Викки. — Оранжевый цвет — один из моих любимых. Боюсь, обстановка моего скромного дома не будет соответствовать такому великолепию.
Викки с улыбкой поблагодарила Хуссейна. Она не удержалась и бросила торжествующий взгляд на Адама, но тот отвлекся и ничего не заметил.
— Прошу вас, прошу! — жизнерадостно продолжал Хуссейн. Он широким жестом пропустил гостей вперед, явно волнуясь, понравится ли им его дом. Но сомнения Хуссейна были напрасны. Комната, куда он ввел своих гостей, была поистине великолепна. Стены ее были завешаны прекрасными коврами, ковры устилали и пол. В центре размещалась большая медная жаровня, где на углях жарилось мясо. На изящных столиках были расставлены великолепные серебряные и медные блюда, фарфоровые вазы со столь любимыми арабами сладостями, апельсинами и финиками.
Викки огляделась в полном восхищении.
— Но, разумеется, все это не только для нас! — воскликнула она.
— Да, будут и другие гости, — сказал Хуссейн. — Запустить в торговлю новые духи — дело непростое, следует привлечь нужных людей, и это моя обязанность. Собственно, я этим и занимался как раз перед вашим приходом. Чувствуете запах? Не слишком сильный, но достаточный для того, чтобы уловить и спросить о нем.
Викки выразила свое удовольствие и с удивлением обнаружила, что и Адам тоже доволен.
— Старый черт! — подзадорил он хозяина. — Выкладывай, что ты еще припрятал в рукаве?
Но Хуссейн не ответил ему. Его влажные карие глаза на мгновение остановились на Адаме, потом он отвернулся. Викки, наблюдавшая за обоими, увидев на лице Адама разочарование, поспешила ему на помощь.
— Вы тут бывали прежде? — спросила она. Он улыбнулся:
— Конечно. Двоюродный брат Хуссейна — один из моих студентов, он осиротел еще ребенком и живет здесь.
Викки никак не могла представить Адама в качестве преподавателя, наставника молодежи. Он казался слишком самоуверенным, впрочем, видимо, это качество и помогало ему завладевать вниманием студентов.
— Ну, он живет в прекрасных условиях! — отозвалась она.
— Здесь не везде так, — усмехнулся Адам. — Хуссейн, должно быть, приобретал эти ковры в течение всей своей жизни. Хороши они, правда?
Викки кивнула, попробовав на ощупь ближайший к ней: так ли он мягок, как смотрится.
— А ведь на этом ковре, в рисунке, есть намеренно сделанная ошибка. Сможете вы ее найти? — спросил Адам.
Поначалу Викки ему просто не поверила, но он показал на противоположный край ковра.
— В орнаменте каждого арабского ковра всегда есть какая-то неточность, — объяснил он. — Один Аллах совершенен, а все вокруг не может быть таковым.
— Понимаю, — кивнула Викки, но все равно ничего не смогла обнаружить. Цвет ковра был ало-малиновый, а рисунок столь замысловатый, что ей трудно было найти какое-либо нарушение геометрических пропорций.
Наконец Адам показал ей это место, но Викки решила, что подобные штучки лишь придают ковру особое очарование. Вот коллекционированием чего она бы занялась, подумала она, но тут же спохватилась, прикинув, насколько дороги должны быть эти ковры при такой красоте. Викки улыбнулась без всякой задней мысли, напрочь забыв в этот миг свое обещание Умм-Яхье.
— Вы по этому предмету читаете лекции? — наивно спросила она Адама.
— Боже, конечно, нет. Здесь я только любитель. Вот Хуссейн — тот знаток. Если блеск ваших глаз верно подсказывает мне ваше желание купить какой-нибудь ковер для себя, я попрошу его вам помочь.
Лицо Викки вытянулось.
— Но я думаю, он не захочет, — заметила она. — Он так занят все время…
— Все равно попросите, — посоветовал Адам.
— Хорошо, — пообещала Викки. Хуссейн суетился, занятый последними приготовлениями. Только он успел закончить, как во дворе раздались гудки и шум подъезжающих автомобилей, и он вышел приветствовать новых гостей, весь радушие и гостеприимство.
Хуссейн возвратился в сопровождении нескольких мужчин, которых Викки прежде не видела. Все они были люди с явно высоким положением в обществе, все в национальных одеждах: несколько — в арабских одеяниях, один, индиец, носил шапочку а-ля Джавахарлал Неру, другие были одеты в основном по-европейски, но как-то особенно, не так, как одеваются в Лондоне или Нью-Йорке.
Хуссейн представил всех друг другу с таким искусством, что растопил сердца самых сдержанных гостей.
— Не глядите так тревожно, — шепнул он Викки, — скоро будут и другие женщины.
— Мириам? — улыбнулась Викки.
Он кивнул, и легкая тень набежала на его лицо.
— Мириам, — повторил он, — и некоторые другие…
Появление Мириам было, несомненно, гвоздем этого вечера. Она вошла незаметно, совершенно скрытая под чадрой, и в тишине медленно сняла ее. Под ней было надето сверкающее платье. Оно было сшито из материала, подаренного Адамом. Мириам направилась прямо к тому месту, где стояли Викки и Адам, глаза ее загадочно мерцали в полумраке.
