– А я надеялся, что ты подучишь меня танцевать, – добавил Якоб, искоса бросив взгляд на дочь Либби. – И Майклу нужно показать несколько движений. А то он как-то странно танцует – вперевалочку, очень похоже на беременную утку.
– Ничего подобного, – возразил младший брат, бросив в Якоба перчатку под смех взрослых, – я...
– Ну, хватит, – прервал его Мак. Он наблюдал за Сарой и увидел, как в ее глазах мелькнула паника оттого, что все они шумно просили ее о помощи. Они не понимали, не могли знать, какими тяжелыми были их требования для человека, который не удовлетворился бы ничем иным, кроме как только доведением всего до совершенства. Он готов был биться об заклад, что сейчас она жаждала оказаться в своем чистом фургоне, который давал ей чувство защищенности. Ему нужно было постараться забыть свою боль, ту, которая, казалось, навечно поселилась у него в животе и ниже. Он должен отпустить ее. – Я хочу, чтобы вы все сейчас же прекратили это, – скомандовал он. – Послушайте самих себя. Вы все просите Сару остаться, чтобы она готовила, и убиралась, и шила, и учила танцевать... А что она получит взамен?
Майкл посмотрел на отца, широко раскрыв глаза и разведя руки в стороны, как бы заключая всех в объятия.
– У нее есть мы, – ответил он просто, как будто такой ответ напрашивался сам собой.
Сара вместе с остальными рассмеялась над наивностью мальчика.
– Да уж, повезло. – Якоб бросил в брата перчатку.
Сара посмотрела на смеющиеся лица и подумала, что действительно, дружба столь разных и необычных людей, собравшихся на кухне Мака, была достойным вознаграждением за ее тяжелый труд. И уж коль так случилось, что она заботилась обо всех в течение нескольких дней, пролетевших так быстро, то что произойдет, если она еще немного здесь задержится? Сара ощущала, что Мак наблюдает за ней, но старалась не смотреть на него. Мгновение назад она уловила его безнадежно голодный взгляд и ощутила такое желание, которое пронзило ее до кончиков поношенных ботинок. Еще неделю провести в этом доме, борясь с этими ощущениями и в то же время желая, чтобы они завладели всем ее существом, чтобы она целиком утонула в возникшем глубоком чувстве, было выше ее сил.
– Мне даже понравилось помогать, – сказала она, – но мне... мне надо ехать. – Теперь, когда Мак стал ей нужен, он наверняка это почувствовал. Но на его лице ничего нельзя было прочесть.
– Ну что же, если передумаешь, дай мне знать, – сказала Либби, вскакивая на ноги. – Родители, пора домой, а то уже спать хочется.
Послышался скрип отодвигаемых стульев. Семья Свенсон попрощалась со всеми и двинулась к выходу. Их грузовик ожил, взревел мотор, из-под колес взметнулся гравий, оставив в теплом воздухе высокий столб пыли, и внезапная тишина воцарилась на кухне. Сара стояла рядом с Маком и мальчиками около сетчатой двери – одна рука поднята в последнем прощальном взмахе, другая лежит на плече Майкла. От тепла, исходящего от Мака, стоявшего за спиной, она остро почувствовала, что уже крепко связана с этой семьей.
– А что, если ты останешься у нас как гость? – Голос Майкла прозвучал тихо и нерешительно. Слегка наклонив голову, он взглянул на нее, его загорелое серьезное веснушчатое лицо было все перепачкано грязью. – Я хочу сказать, что тебе не надо больше выполнять никакой работы по дому, и вообще... Это... – он, казалось, с трудом подыскивал слова, – здорово, если ты будешь с нами: всегда будут цветы и все такое...
– У Сары свои планы на лето, – резко оборвал его отец, но голос его при этом был мягким. – Пойдемте, ребята. – Он развернулся на костылях. – Я поднимусь с вами наверх и проверю, как вы снимете с себя хотя бы верхний слой грязи, прежде чем лечь в постель. Сайрес, а ты располагайся поудобнее, чувствуй себя как дома. Я вернусь через минуту.
Сара наблюдала, как они удаляются, отец и сыновья, такие похожие друг на друга, семья... Внезапно она почувствовала, что вовсе и не связана ничем с этой семьей. Она заторопилась, быстро собрала стаканы из-под чая с растаявшими в них кубиками льда и грязными отпечатками пальцев на стекле и отнесла их в мойку. Сайрес встал, чтобы помочь ей выбросить пустые банки из-под пива в мусорное ведро.
– Что это ты вдруг так резко засобиралась, Сара? – спросил он, с грохотом выкидывая банки.
– Да я и не спешу. Я здесь уже больше недели, по моим самым скромным подсчетам.
– Не так уж и долго. Ты так говоришь, будто все это время зарабатывала себе на пропитание. – Она не обратила внимания на его задумчивый взгляд, но следующую реплику проигнорировать не смогла: – Знаешь, может, тебе потребуется еще немного времени. Дай им шанс.
– Шанс? – Она с удивлением уставилась на него. – Какой шанс?
– Сильнее полюбить тебя.
– Ради всего святого, Сайрес... – слова вырвались раньше, чем Сара успела сдержаться. – Вот именно поэтому я и хочу уехать.
– А-а, – протянул Сайрес до раздражительности чопорно.
– Прекрати. – Внезапно Сара почувствовала себя слишком уставшей, она оставила стаканы в раковине и тяжело опустилась на стул. – Меньше всего мне надо привязываться к этой семье, когда все равно придется рано или поздно уехать, – устало произнесла она. – Я уже пыталась уехать, но всякий раз кто-нибудь умудрялся уговорить меня остаться. Это уже становится смешно. Уезжай – останься, уезжай – останься. – Она резко наклонилась вперед, опершись локтями на стол и потирая виски. – Мак, наверное, думает, что ему никогда от меня не избавиться.
Сайрес сел за стол напротив, обращаясь к ней мягко и спокойно, но в то же время решительно:
– Я думаю, Мак не торопится от тебя избавиться.
– Ты слышал, что он сказал по поводу моих планов. Он согласился со мной. Он не просил меня остаться. – При этих словах она почувствовала себя уязвленной, но постаралась не обращать внимания на это.
– На словах, может быть, и не просил. – Сайрес пожал плечами.
Сара почувствовала, как у нее вспыхнули щеки при мысли о том, что кто-то посторонний перехватил взгляд Мака, предназначавшийся только ей. Она потянулась за солонкой, стоявшей посередине стола, и стала водить ею по влажным кругам, которые остались от стаканов.
Сайрес накрыл ее руку своей, стараясь остановить это нервное движение:
– Ты что, действительно хочешь прятаться в своей скорлупе всю оставшуюся жизнь? Неужели это все, чего ты хочешь, Сара?
Она резко вскинула голову и посмотрела на него.
– Я скажу тебе, чего я не хочу. – Взмахнув рукой, она жестом обвела грязную кухню. – Вот именно этого опять я и не хочу.
– Не хочешь чего? Семьи? – спросил он мягко. – Любви?
Сара почувствовала ком в горле, но сглотнула и с трудом выдавила из себя слова:
