Тем не менее момент был упущен.
Мария снова схватила альбом, а Эдди лег на диван и разочарованно простонал. Когда он поднял на нее глаза, Мария прочла в его взгляде обещание того, что еще многое их ждет в самом ближайшем будущем.
Девушке оставалось только молиться, чтобы будущее наступило как можно быстрее.
— О чем ты говоришь? — Эдди еще крепче прижал сотовый телефон к уху, словно надеясь, что он неверно расслышал слова Харлана. — Договор подписан? Разве наша сделка не была приостановлена из-за Марии?
— В этом не было необходимости.
Эдди зажмурился. Он любил Харлана почти как родного отца, но порой этот мужчина был таким недогадливым!
— Харлан, я сейчас еду, чтобы забрать ее. Затяжной прыжок с парашютом состоится меньше чем через час.
Воцарилась пугающая тишина.
— Мария на самом деле собирается прыгать с парашютом?
— Да!
— Ты серьезно?
— Очень серьезно.
— Верится с трудом. Я и подумать не мог, что она на самом деле решится…
— Ну так она решилась. Она идет на этот шаг, так как верит, что после этого вы пересмотрите свое решение.
Харлан вздохнул.
— Выходит, моя ошибка. Я поговорю с ней.
— Я сам поговорю с ней, — выпалил Эдди, зная, что Харлан не привык быть дипломатом. Эдди тоже не принадлежал к их числу, но тем не менее он думал, что сможет преподнести эту новость Марии лучше, чем ее отец.
— Нет. Это я заварил эту кашу, мне ее и расхлебывать. В конце концов, Мария — моя дочь.
— Но…
— Эдди, предоставь это дело мне, — заявил Харлан тоном, не терпящим возражений. — Она моя дочь. Я позвоню ей после прыжка.
— Что?!
— Моя дочь хочет что-то доказать себе самой. Ну что ж, не станем ей в этом мешать.
— Харлан!
— Поверь, сынок, я знаю, что делаю. Желаю удачного прыжка. Повеселитесь!
В трубке раздался длинный гудок.
И что теперь ему делать? — растерялся Эдди.
Прошлым вечером Мария помогала ему упаковывать парашют. Наконец-то она начала серьезно относиться к занятиям. Она готовилась к предстоящему прыжку со спокойным усердием, которое производило на Эдди немалое впечатление, особенно после того, как совсем недавно он видел в ее прекрасных бездонных глазах страх загнанного в капкан животного.
А сейчас она ждала его…
Итак, что же предпринять? Позволить Харлану действовать по-своему? Или пойти и сказать Марии, что ей нет необходимости прыгать, потому что она все равно не получит компанию?
Ни одно из этих действий не понравилось Эдди. Мысли беспорядочно мелькали у него в голове, а ему все никак не удавалось найти верное решение.
Когда самолет поднялся в воздух, Мария схватила Эдди за руку.
— Нервничаешь? — спросил он. — Напрасно. Все будет в порядке. — Девушка молча кивнула головой.
Когда наступило время прыгать, Эдди помог ей встать на ноги и пристегнулся к ней ремнями.
Его тело плотно прижималось к ее спине, а его руки — к ее бедрам.
— Ты ведь помнишь все, чему я учил тебя, правда? — прошептал он ей на ухо.
Она отрицательно покачала головой, и это вызвало его усмешку.
— Ну, это тоже неплохо. По крайней мере, в этот раз. Есть какие-нибудь вопросы, которые ты хотела бы задать в последнюю минуту?
Она снова отрицательно покачала головой. Он обнял ее и слегка сжал плечи.
— Не волнуйся. Я все время буду с тобой.
Мария постаралась пошевелить губами, но они словно обледенели. Хриплый, запыхавшийся голос, которым она произносила скупые слова, резал слух.
— Ты будешь крепко сжимать меня в объятиях во время падения? — спросила она.
Эдди все-таки рассмеялся.
— Если я начну тебя тискать, то могу так увлечься, что совсем забуду про парашют.
Мария содрогнулась, и Эдди тут же пожалел о своих словах.
— Прости. Мне не следовало так говорить. С нами ничего не случится. На моем счету уже более трехсот прыжков. И самая серьезная травма — вывихнутая лодыжка, которая очень быстро зажила.
Мария почти ничего не помнила после того, как открылся люк. Эдди крикнул ей на ухо, что она все еще может передумать, но девушка резко покачала головой. Ледяной воздух ворвался в кабину.
Все прошло именно так, как она и думала. Страх почти парализовал ее. Слава богу, что все делал Эдди. Именно от него зависела жизнь обоих. Мария просто изо всех сил зажмурилась и постаралась найти в себе силы, чтобы дышать.
Потом парашют раскрылся и накрыл их сверху.
Слава богу, самое страшное осталось позади. Они спокойно плыли по воздуху.
Когда их тела приняли вертикальное положение, Мария открыла глаза, но тут же закрыла их снова. Ей не понравился вид с высоты птичьего полета, особенно тогда, когда ее ноги болтались в воздухе в нескольких тысячах футов над землей.
Эдди обнял ее.
— Все в порядке? — прокричал он.
Мария не смогла заставить себе произнести ни слова. Она подняла руку и жестом дала ему понять, что все нормально. Эдди делал восторженные замечания по поводу потрясающего вида, но Мария так ни разу и не открыла глаза. Проклятье, если ей когда-нибудь захочется увидеть, как выглядит земля сверху, она предпочтет посмотреть на фотографии.
Когда до земли оставалось всего лишь несколько метров, Мария вспомнила о том, что перед приземлением следует поднять ноги. Так она и сделала. Приземление оказалось довольно жестким, но обошлось без травм.
Эдди расстегнул ремни, пристегивавшие их друг к другу, и быстро собрал парашют. Сбросив свой шлем, он весело усмехнулся.
— Хороший прыжок! Отличное приземление! Ты просто молодчина!
Мария тоже сняла шлем и кинула его на землю. Она уставилась на Эдди и пошевелила губами, стараясь что-то сказать. Но ее попытки не увенчались успехом. Не в силах больше сдерживать себя, девушка отвернулась и упала на колени. В следующее мгновение у нее началась сильная рвота.
Когда Мария пришла домой, то тут же отключила сотовый телефон и отправилась в ванную комнату. Она нежилась в мягкой пене с ароматом лаванды до тех пор, пока ужасные воспоминания мало-помалу не стали стираться из ее памяти. Когда вода остыла, девушка с трудом выбралась из ванны и завернулась в мягкое махровое полотенце.
Она вытерла запотевшее зеркало и уставилась на свое отражение. Наверняка сегодняшний день добавил еще несколько седых волосков к ее пышной шевелюре.
Несмотря на то, что часы только что пробили полдень, Мария надела старую уютную пижаму и устроилась поудобнее перед телевизором, надеясь немного прийти в себя. Она подумывала о том, чтобы перекусить, так как с утра у нее во рту и маковой росинки не было. Однако даже при мимолетном воспоминании о прыжке ее снова начинало тошнить.
