— Да алкаш один… — ответила Анна, которая в этот момент думала о своем. — В смысле… — спохватилась она. — Я не знаю… — Ну, это уж вообще было ни в какие ворота. Не найдясь, как исправить положение, она крикнула: — Степашка! Не гони так! А то медведь в кусты утащит! Слышишь?!
Медведь подействовал. Первухин-младший тут же сбавил обороты. Небольшой паузы ей вполне хватило, чтобы придумать, как выправить ситуацию.
— Он ведь мне не родной! — тяжело вздохнув, сказала она.
— Как не родной? — Лева был сражен этой новостью.
— Так, не родной. Это ребенок… моей старшей сестры. Она родила Степашку вне брака и наотрез отказалась нам с папой назвать имя отца. Мы знали про него только одно, что он сильно пьющий. Мы все переживали, что это отразится на ребенке. Но, слава Богу, обошлось… А когда Степашке было всего три месяца, сестра попала в автомобильную аварию и… В общем, я усыновила Степана. Теперь он — мой сын!
Анна смахнула слезу со щеки, настолько проняла ее эта история. Да и на Жебунова она произвела сильное впечатление.
— Я восхищаюсь вами, Стеша, — проглотив комок, образовавшийся в горле, сказал он. — Вы самая необыкновенная девушка из всех, с кем мне довелось общаться. Я не говорю о вашей внешности… Хотя и о ней можно говорить часами. Я говорю о вашем большом сердце, о вашем незаурядном уме… Глядя на вас, я все время думаю: вот та, о которой ты мечтал все эти годы. Стеша! Выслушайте меня! Не перебивайте! Я понимаю, что вы меня совсем не знаете, так как я знаю уже вас… Конечно, нужно время… Но я не могу удержаться! Стеша, что бы вы сказали, если б я осмелился сделать вам…
Произнести последнее слово Жебунову было не суждено. Нет, перебивать его Анна не стала. Во-первых, это нетактично. А во-вторых, зачем самой лишать себя удовольствия?! Льва перебил его собственный мобильный телефон, который он не догадался отключить.
— Черт! Как не вовремя! — сказал в сердцах Лева, не решаясь снять трубку с пояса.
— Послушайте! Вдруг что-нибудь важное, — разрешила Анна. И не ошиблась.
— Да! — недовольно произнес Жебунов. — Ну… Ну… Ну… Что!!! — глаза его стали похожи на прожекторы, которые он направил прямо на Аню. — Не может быть! Чушь! Глупость!.. А я говорю, не может быть!!! Ладно, ладно… Пока…
Лева вернул трубку на пояс.
— Что у вас с глазами? — спросила Анна.
— И не только с глазами, — отозвался Жебунов, — но еще и с головой. Мне только что звонила наша секретарша… Лисицина… Знаете, что она мне сказала?.. Правда, я ей не поверил… Но… Это касается вас… Она сказала… У меня просто духу не хватает… Она сказала, что вы… что вы никакая не Стеша Пушкина.
Анна почувствовала, что летит в пропасть, дно которой устилают отнюдь не лепестки роз.
— Ну, договаривай, договаривай, — неожиданно перешла она на «ты».
— Она сказала… — Лева хотел сглотнуть слюну, но ничего у него не вышло: слюны не было. — Она сказала, что вы… что ты… Вы Анна Венгерова?!
«Кутлер! — поняла Анюта. — Все-таки не выдержал! Разболтал всем! Трепло! Ну раз он так, и я тоже не буду строить из себя немую! Даешь гласность!..»
Только на арт-директора Аня рассердилась зря. Доказательство его непричастности к «срыванию масок» были представлены немедленно. Вновь зазвонил мобильник, но на сей раз в ее сумке.
— Извини! — сказала она Леве, который ждал объяснений все с теми же глазами-прожекторами.
— Анюта! Это Зоя! — услышала она голос секретарши. — Ты просто чудо! Так им всем и надо! Ты бы видела, что у нас в «Валькирии» творится. Засосову просто плохо стало. Он же под тебя клинья подбивал. Мы все видели. А босс по стенке от злости до сих пор бегает! Я тебя поздравляю! Ты победила!
— Кого я победила? — не поняла Анна.
— Ой, да перестань! Можешь говорить нормальным голосом. Рассекретили тебя, понимаешь! Спасибо можешь сказать сама себе. Никто бы ничего не узнал, если б ты не дала мне телефон подруги. Я ей час назад звонила, попросила Степаниду Пушкину, а она, не подумав, дала твои телефоны — домашний и трубки. А я их наизусть помню! Стали разбираться, позвонили твоим соседям… Ой, ты бы видела лицо Засосова…
«Какая же я дура! — отругала себя Анюта. — Все-таки забыла предупредить Соколову! А ведь говорила себе: не забудь! не забудь!»
— Засосов, между прочим, и кинул первым, что ты вела собственное расследование. У нас теперь никто не верит, что ты на «Миссию» работала, кроме босса… Скоро вновь шпиономания наступит. Ты что, и меня подозревала? Не просто же так ты про мое колечко спросила.
— А если да, то что? — стараясь избегать понятных для Жебунова фраз, ответила Анна.
— Ничего… Все правильно. А колечко чистое. Можешь поверить. Да! — спохватилась Лисицина. — Я не сказала главного! Тебя выбрали «Лицом TG»! Поняла? Швейцарцы настояли. Босс, как узнал, сразу связался с ними — выберите другую. А они уперлись. Пригрозили разорвать отношения да еще в суд подать. Вот босс теперь по стенке и бегает, — секретарша перевела дух. — Значит, Анюта… Ты должна завтра подъехать в агентство. Будем заключать контракт…
«Ничего не понимаю! — подумала Аня. — Это я что, прошла кастинг?!»
Полностью осознать грандиозную новость помешал мобильник, который она даже не успела убрать, проигравший первые аккорды Пятой симфонии Бетховена прямо в руке.
— Анна, это Кутлер! — услышала она. — Ты не звонила моей жене?! Нет?! Не звони ей! Слышишь? Не звони! Это не я тебя выдал! Честное слово, не я!
— Я знаю, — успокоила она его.
— Слава Богу! А я уж подумал…
— Это хорошо, что подумал, — перебила его Анна. — И до чего ты додумался?
— А что такое? — То ли Валентин действительно не понял намека, то ли прикидывался.
— Да ничего такого. Просто мы вернулись к тому, с чего начали.
— Ах, это… Я готов. Можешь на меня рассчитывать. Я сейчас же начну опрашивать всех подряд. Я найду твоего обидчика. Будь уверена. Сейчас же… Да! Поздравляю тебя с победой. Ты молодец.
Пока Анна вела телефонные разговоры, Лева Жебунов по-прежнему смотрел на нее во все глаза, то отходя назад, то приближаясь на критическое расстояние. Это так раздражало…
— Можешь не мучиться, — спрятав трубку в сумку, сказала Анна своим обычным, узнаваемым голосом. — Это я, Левушка. Это я.
После долгой-предолгой паузы Жебунова хватило только на одну фразу:
— Как ты могла…
Может быть, его хватило бы и на большее, но тут Анна вспомнила о своем «сыне». Вовки Первухина нигде видно не было. Мальчик пропал. Словно его действительно медведь утащил.
— Вова! — позвала Аня, отказываясь верить в самое худшее. — Вовка!
