заканчивать это главу на грустной ноте. А лучше просто ещё раз напишу, что это был самый прекрасный, самый лучший, самый дорогой в моей жизни день. Я буду до последнего вздоха вспоминать этот апрельский вечер. Ещё не раз воспоминания о нём заставят сердце болезненно сильно сжиматься. Ещё не раз я буду умолять небо о том, чтобы такое повторилось, прекрасно понимая, что этого не будет. Мне не хватит слов ни из русского, ни из какого-либо ещё другого языка, чтобы описать, насколько этот день был важен для меня. Этот невероятный весенний вечер я буду хранить в своей душе всегда. Этот апрельский день до сих пор заставляет сердце биться.
Глава VI
На следующий день я просто ходил по дому и тихо говорил себе под нос. Говорил, смотря на потолок, на стены, в окно. Я просто нежно говорил: «Спасибо» Говорил всем вокруг, всему миру, но в первую очередь, конечно, Жене. Это было уже воскресенье, что, конечно, было удачным обстоятельством. Так как будь это будний день, я бы, наверное, не смог прийти в школу. Пусть и в хорошем смысле слова, но я всё-таки был не в себе. Такой поток добра и радости, который из меня выливался, по общепринятым меркам просто превышает всякие нормы. Вся жизнь – это просто безграничный источник счастья, света, тепла и добра. По крайней мере, так мне казалось тогда. И важно, что это казалось таким очевидным. Казалось, что иначе быть просто не может. Чтобы люди не встретили на своё пути, в конце конца они придут к счастью. Вот так я тогда думал.
Уже в понедельник я немного успокоился и пошёл в школу. Я понимал, что мой взгляд будет совсем другим, когда я буду смотреть на Женю или хотя бы просто о ней думать. Да и я весь буду другим. И снова я пытался вести себя адекватно. Видимо, это получалось, косо на меня никто, вроде как, не смотрел.
Возможно, если до этого ошибки, которые я совершил были терпимыми, то начиная с этого понедельника я стал допускать уже непоправимые. После школы мы все просто спокойно разошлись по домам. И так ещё несколько дней. Чуть позже Света мне написала, что удивлена тем, что я не провожаю Женю домой. Я не знаю, почему я до этого не догадался. То ли просто не подумал, то ли что ещё. Но в любом случае, это ещё одна монета в копилку ненависти к самому себе. Одна из самых больших монет. Потом я, конечно, спохватился. Но это было так нелепо. Я не знаю, почему я не додумался до этого сразу. Женя и так максимально шла мне, неуверенному, навстречу, а я не делал, если говорить откровенно, практически ничего. Возможно, из-за того, что вскоре навалилось много учёбы, возможно, из-за моего идиотского поведения, но я стал замечать, как настроение Жени меняется. Я перестал видеть ту прекрасную улыбку, когда мы общались. Перестал слышать тот прекрасный голос с его неповторимым тембром, на бумаге который, к сожалению, не опишешь. И какое-то время я просто наивно полагал, что всё пройдёт. Я задавал глупые вопросы в духе «Как дела?» и так далее. Но я не мог по-настоящему понять, что происходит в душе у человека. Не хочется признавать, но откровенно говоря, и сейчас не совсем понимаю. Возможно её разочаровала моя бесконечная глупость. Возможно, в пытке не сделать только хуже, я стал совершенно бездейственным. В любом случае, винить хочется только себя. Язык не поворачивается сказать, что Женя не давала мне шанса. Давала и даже сама помогала. Я же в конце апреля просто выходил перед школой на улицу и бегал. Но уже не воодушевлённый, а злой. Меня стало тошнить от бега, я хотел бежать до такой степени, чтобы просто упасть на землю и не чувствовать ничего. Но чувство любви и чувство её утраты сильнее чувства какой-то там усталости.
Уже в начале мая я предложил Жене пойти погулять ещё раз, но уже не возле школы, а сходить куда-то. Например, в кино или кафе. На что она задала вопрос: «Это свидание?» Я ответил: «Да, если ты не против». Мне сложно представить, как можно ответить более по-идиотски. Сложно, потому тупее этого ответа просто в природе не существует. Я не знаю, когда была последняя грань, после пересечения которой уже не было для меня никакого шанса, но этот момент вполне может претендовать. Сейчас я считаю, что тогда нужно было со всеми эмоциями рассказать, как много она для меня значит, попытаться исправить ситуацию хоть как-то. Но после отрицательного ответа на моё последнее сообщение я просто с этим смирился.
Наверное, одна из причин, по которой я всё это пишу, спустя столько времени, это попытка хоть как-то унять разочарование в том, что тогда я был настолько бездейственным дураком. Но почему, почему я пишу об этом только сейчас здесь, а не сказал Жене тогда?
Вот так резко, буквально за несколько дней, жизнь из невероятно счастливой стала превращаться в болезненную. Тогда я ещё был наполнен счастьем, которым меня успела зарядить Женя. Но оно неумолимо быстро стало развеиваться. И даже тогда я уже понимал, что дальше всё будет только хуже. Но вопреки здравому смыслу, я всё-таки верил в счастливый исход, хоть как-то, но пытался что-то исправить.
Глава VII
Не знаю точно, кому в конце апреля пришла мысль устроить выпускной вальс. Суть заключалась в том, что мы должны были поделиться на пары, которые, естественно, состояли из мальчика и девочки. В классе у нас было несколько людей, находящихся в отношениях. Из них и составили первые пары. Конечно, я хотел предложить Жене тоже нам поучаствовать в этом вальсе. Но к тому времени её отношение ко мне охладело уже настолько, что я просто не осмеливался это сделать. Но снова, как и с той ситуацией с цветами, меня спасли другие люди. Не помню уже, кто именно начал предлагать это Жене и даже уговаривать её. Я слышал, как она отказывалась и просто молчал, не вставляя не единого слова, как всегда проявив слабость. Но в конце концов, она всё-таки согласилась.
Мы собирались до школы, после уроков или даже вместо какого-то урока, чтобы репетировать этот танец. Нашу одноклассницу Алину, как самого креативного человека из класса, назначили куратором и тренером этого мероприятия. Я никогда не умел танцевать, а особенно в парном танце. Но я хотел вложить максимум сил в этот
