— Да, я хочу забыть, — прошептала она. — Хочу забыть обо всем. Помоги мне, Торр.
Он наклонил голову, и их взгляды встретились.
— Ты уверена, что так нужно?
— Да, — еле слышно выдохнула она.
Торр поднялся вместе с ней.
— Пойдем в постель. Думаю, мы оба сейчас в этом нуждаемся.
В пятницу рано утром за завтраком Торр сообщил Мэллори:
— Я сегодня еду в Инвернесс и останусь там до вечера. У меня будет мало времени, но, если тебе что-то нужно, я могу купить на обратном пути.
Был ли это намек на то, что он не хотел брать ее с собой?
— Ты встречаешься с Шиной? — осторожно спросила она, сделав глоток кофе.
— В том числе.
— Она внесла изменения в проект? — Этой заинтересованностью она хотела показать ему, что больше не будет вести себя глупо.
— Надеюсь, что да.
— Мне понравились ее идеи насчет стеклянного атриума в главном холле, — сказала она. — Контраст между стариной и современностью может быть очень эффектным.
Теперь он может подумать, что она напрашивается поехать с ним.
— Тебе многое нужно с ней обсудить, — продолжила Мэллори, прежде чем он успел вставить слово. — Почему бы тебе не остаться там на ночь?
В его глазах промелькнуло удивление.
— Потому что я не хочу оставлять тебя одну.
— Я не возражаю, — солгала она, и Торр поднял бровь.
— Раньше ты бы так не сказала. Когда мы только сюда приехали, ты наотрез отказалась ночевать в замке одна.
Мэллори поставила на стол чашку.
— С тех пор я изменилась.
— Знаю, — спокойно произнес Торр. — Но в любом случае вечером я вернусь.
— Можешь оставаться, если хочешь. — Она принялась убирать со стола, чтобы не смотреть на него. — Мне все равно.
— Это я тоже знаю.
Мэллори не провожала его, но почувствовала, когда он уехал. В одно мгновение дом словно опустел, и у нее на глаза навернулись слезы. Это ощущение пустоты преследовало ее целый день, несмотря на присутствие Дугала и остальных работников.
Утро было ясным, но к вечеру ветер нагнал тучи, и кровельщики закончили работу раньше.
— Похоже, надвигается гроза, — сказал Дугал. — Вам не будет страшно одной?
— Нет, — ответила Мэллори. — Скоро вернется Торр.
Но Торр не вернулся. Ветер дул все сильнее, бросая в стекла белые бусины града и наклоняя макушки деревьев до каменного забора. Мэллори приготовила ужин, но Торр все не появлялся.
Может, он обиделся, когда она сказала, что ей все равно, вернется он на ночь домой или нет? Может, решил поужинать с Шиной и вернется часам к одиннадцати?
Если только не захочет у нее заночевать.
При этой мысли у Мэллори внутри все похолодело, и она пожалела, что утром была с ним так холодна.
В любом случае он мог бы позвонить и предупредить ее. Она начала ходить взад-вперед по кухне.
Затем ей в голову пришла еще более ужасная мысль. Что, если Торр попал в аварию и не может позвонить? Что, если он сейчас в больнице или… Воображение дорисовало в ее сознании страшную картину, и она, переступив через гордость, позвонила Торру на мобильный. Соединения не было. Она попробовала еще раз. Ничего.
У нее внутри все сжалось. Как она выяснит без машины, что с ним произошло? Кровельщики приедут только в понедельник. Возможно, он сейчас находится в больнице между жизнью и смертью, а какая-нибудь медсестра пытается разыскать его родственников. Уж лучше бы он сейчас лежал в постели с Шиной, только бы с ним все было в порядке.
В три часа ночи Мэллори, совсем отчаявшись, легла в постель. Но она была слишком напряжена, чтобы уснуть. Ей никогда еще не было так страшно. Уставившись в потолок, она в который раз пожалела о том, что не может повернуть время вспять.
Утром ей снова не удалось до него дозвониться. Тогда она, совсем отчаявшись, решила идти пешком в Каррейг и просить помощи. Идти придется двадцать миль, но она больше не могла сидеть и ждать.
Надев удобные ботинки и старую куртку, Мэллори вышла во двор. К утру буря стихла, но небо все еще было затянуто серой пеленой, а морские волны с громким ревом бились о берег. Не верилось, что уже наступил июнь.
После напряженной ночи без сна у Мэллори раскалывалась голова, но каждый ее шаг был полон решимости.
Если с Торром все в порядке, я больше никогда не буду ни на что жаловаться, пообещала себе она. Если он вернется, я не буду спрашивать, где он был, а дам ему понять, что рада его возвращению.
Она прошла где-то с милю, как вдруг вдалеке что-то блеснуло. Машина! В сердце Мэллори вспыхнула надежда. Машина ехала в противоположном направлении, но это не имело значения. Это западное побережье Шотландии, а не Эллсборо, и водитель вряд ли откажется ей помочь, когда узнает, в чем дело.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем машина добралась до нее. Мэллори уже начала думать, что у нее галлюцинации, но вдруг она выехала из-за поворота. Тогда Мэллори подняла руку и начала махать.
Она была так убеждена, что Торр попал в аварию, что не сразу узнала автомобиль, притормозивший рядом с ней. Водитель опустил стекло.
— Мэллори? — удивленно произнес Торр. — Что ты, черт побери, здесь делаешь?
Торр. Не на больничной койке, а целый и невредимый.
С ним все в порядке. Она уставилась на него, все еще не веря своим глазам, но в следующую секунду чувство облегчения сменилось яростью.
— Где ты был? — спросила она, забыв обо всех обещаниях, данных себе.
— В Каррейге.
Она пронзила его гневным взором.
— И что ты там делал?
— Я провел ночь в пабе…
— Хочешь сказать, что, пока я всю ночь о тебе беспокоилась, ты сидел в пабе? — перебила его она. — Неужели было так трудно позвонить и предупредить меня? Конечно, я не умею лазить по горам. Я всего лишь твоя жена…
— Я пытался, но не смог дозвониться. Ветер свалил несколько деревьев, и они перегородили дорогу, поэтому я вернулся в паб. Я ничего не смог поделать.
— Ты мог бы пойти пешком, — упрекнула его Мэллори.
Он пристально на нее уставился.
— Пешком? Ты хотела бы, чтобы я прошел пешком двадцать миль в темноте под дождем, а затем утром вернулся за машиной? Тебе не кажется, что это неблагоразумно?
— Неблагоразумно? Ах, неблагоразумно! — вскипела она. — У меня была ужасная ночь, но я собиралась пройти двадцать миль пешком.
— Зачем?
— Чтобы выяснить, что с тобой случилось, разумеется! Тебе не приходило в голову, что я могу беспокоиться?
— Нет, — ответил Торр. — Вчера ты ясно дала мне понять, что тебе все равно, приеду я или нет.
