– О боже… боже! Мы это отпразднуем!
– Спасибо, но праздновать я не хочу, – рассмеялась Рэйчел. – Все это сводит меня с ума.
– Почему?
– Потому что… понимаешь, он хочет жениться на мне из-за ребенка. Я согласилась, потому что он отец ребенка, и потом, я не хочу замуж ни за кого, кроме него. Но мне страшно. Жить с мужем, который меня не любит. И ребенок… я уже не помню, когда держала на руках младенца…
– Я, кажется, понимаю. Все это и правда очень страшно.
– Ты согласна?
– Да. Я знаю, каково это – выходить замуж за мужчину, который тебя не любит. Видеть, как он смотрит на тебя, и понимать… понимать, что желает он совсем не тебя.
– О, Лея…
Лея на мгновение замолчала, затем произнесла:
– Если не хочешь выходить за него замуж, возвращайся домой.
– Нет, я хочу. Думаю, мне нужно выйти за него.
– Из-за ребенка? Но ты не обязана, Рэйчел. Мы поможем тебе. Не забывай об этом.
– Я знаю… Но нет. Я должна сделать это… для себя. Правда, я иногда не понимаю, что я делаю рядом с ним, но, мне кажется, без него я не смогу быть счастлива.
– Это самое ужасное. Я отлично понимаю, каково тебе.
– Из-за Аякса?
– Сейчас все хорошо. – Лея тяжело вздохнула. – Но сначала… Мне тоже пришлось делать выбор. Хочу ли я быть с ним, зная, что это не будет идеальным союзом, или мне следует от него отказаться.
– И ты решилась быть с ним.
– Да. И все кончилось хорошо. Но так бывает не всегда.
– Я знаю.
Рэйчел казалось странным выслушивать советы младшей сестры. Но ей они были необходимы.
– Ты знаешь, конечно. Но кто-то должен был напомнить тебе об этом. А вдруг от ласк Алекса это вылетело у тебя из головы? Ведь, наверное, они тебя к нему и привлекли?
– Ну да, – хихикнула Рэйчел. – Но не только. Между нами… было что-то еще. С самого начала.
Она сама толком не знала, что за чувство связывало их. И не очень-то стремилась прояснить это. Тем более что, как и все связанное с Алексом, оно невероятно возбуждало и в то же время повергало в ужас.
– Ты любишь его, – уверенно констатировала Лея.
Сердце Рэйчел упало. И в то же мгновение она почувствовала острую вспышку счастья. Как будто она наконец стала самой собой. Рэйчел Холт. Рэйчел, которая любила Алексиоса Кристофидиса больше всего на свете.
– Да. Я люблю его.
– Привет, дорогая!
Алекс вошел в спальню и, пораженный, остановился. Рэйчел стояла перед ним в одной кружевной ночной рубашке, глядя на него с улыбкой, полной соблазна.
– Чему обязан подобным счастьем? – Алекс расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке.
– Каким это счастьем?
– Быть соблазненным тобой. Ведь именно это здесь и происходит.
– Я рассказала им. Сестре, отцу. О ребенке.
Алекс застыл, не выпуская пуговицы из пальцев:
– И?..
Если они обидели ее или оскорбили… вряд ли он поступит с ними благородно. Или хотя бы по закону. Никто не имеет права делать Рэйчел больно.
– Они отнеслись ко всему на удивление спокойно. Наверное, даже испытали облегчение, услышав, почему я так поступила. Конечно, было не так просто сказать отцу: «Я встретила мужчину, и меня охватила страсть, которой я не смогла сопротивляться». Но я справилась. Думаю, услышать это ему было приятнее, чем что-то вроде: «Пап, я села за руль пьяной и разбила машину» или «Тут один парень записал на видео, как я делаю ему минет».
– Наверняка, – отозвался Алекс.
– Так что теперь мне незачем волноваться о других. И я, пожалуй, подумаю о себе. О нас. И о ребенке.
– Мысль о ребенке тебя больше не пугает?
– Еще как пугает! Но все-таки мне стало полегче. Если уж я поняла, что не смогу стать клоном своей матери, значит, я могу не тратить на это силы и попробовать самой стать хорошей матерью. Логично?
– Не менее логично, чем многое другое в нашей жизни.
Рэйчел рассмеялась. В тоненькой ночнушке, с рассыпавшимися по плечам золотистыми волосами, она была необыкновенно хороша и бесконечно соблазнительна. Она казалась воплощением совершенства. Воплощением свободы.
– А мне кажется, я права. Я слишком долго отказывалась от того, чего хотелось мне самой. Слишком часто мне говорили, что я не права.
– А я никогда не скрывал своих чувств. Так было безопаснее.
Лицо Рэйчел мгновенно изменилось, искаженное гневом и болью.
– Когда ты говоришь о том, что тебе пришлось пережить… Я хочу вернуться в прошлое и защитить тебя. Но не могу. И мне плохо от этого.
Алекс почувствовал, как от ее слов сжалось его сердце.
– Мне не нужна защита, – пробормотал он.
– Сейчас нет. А тогда – да. И мне… мне жаль, что никто не захотел помочь тебе.
– Рэйчел, ты… ты переживаешь из-за меня?
– Да. И не только. Я… хотела сказать тебе потом, но… я люблю тебя.
Алекс застыл.
– Скажи это еще раз, – потребовал он.
Этих слов он ждал всю жизнь. Он не слышал их ни от матери, ни от отца, ни от многочисленных любовниц. Они жгли его душу ледяным огнем. Он ждал, не в силах вздохнуть. Казалось, весь мир вокруг него замер в ожидании ответа Рэйчел.
– Я люблю тебя, Алекс.
Его сердце забилось как сумасшедшее. Он не знал, что делать, что сказать.
– Почему? – Вопрос сорвался с его губ помимо воли.
– Потому что я плакала перед тобой. Потому что я хочу соблазнять тебя, хочу, чтобы ты меня соблазнял, хочу шептать тебе неприличные словечки и петь, когда ты рядом. И ты никогда не осудишь меня. Ты принимаешь меня такой, какая я есть, и это дает мне силы самой принять себя.
– Это все?
– По-твоему, этого недостаточно? Что ж, не буду отрицать, секс с тобой тоже хорош.
Алекс пересек комнату и, схватив Рэйчел в объятия, впился в нее поцелуем. Он не отпускал ее губы, пока они оба не начали задыхаться, пока его легкие не наполнились ее запахом, а кровь горячим ключом не закипела от желания.
Он совершенно потерял голову, не умея принять ее дар и не в силах его отвергнуть. Он точно знал лишь одно: теперь Рэйчел останется с ним.
Его снедало страстное, неистребимое желание привязать ее к себе неразрывными узами. Клятвы, обеты, сила закона… Ему была необходима эта свадьба.
Потому что он не мог позволить себе ее потерять.
– Покажи мне, глубоко ли ты меня любишь, – прохрипел он.
– Как?
– Покажи, – повторил он.
Она расстегнула на нем рубашку и покрыла поцелуями его шею и грудь. Ее пальцы тем временем пытались расстегнуть ремень и молнию на его брюках. Вскоре он уже стоял перед ней обнаженным и ее мягкие ладони гладили его кожу. Постепенно ее руки скользнули к его мужскому естеству, обхватывая, сжимая и дразня его. Ее пальцы двигались уверенно, губы были мягкими, а язык – жарким и ловким.
Когда Рэйчел все-таки отодвинулась от него, он едва подавил в себе желание ее удержать – лишь чтобы посмотреть, что она сделает дальше.
