Когда, наконец, они ступили на берег, Анни почувствовала, что отвыкла от твердой почвы под ногами, и споткнулась. Деметриос вовремя подхватил ее и поставил на ноги. Но тут же отпустил.
— Тебе не нужно находиться рядом со мной, если не хочешь, — сказала Анни.
Деметриос посмотрел на толпу народа, половина которой уже была пьяной, а вторая двигалась в этом направлении, и резко сказал:
— Не будь идиоткой. Пойдем!
Улицы деревушки освещались тысячами крошечных огоньков гирлянд. Земля под ногами содрогалась от громкой музыки на пляже. Пытаясь поспеть за Деметриосом, Анни опять споткнулась. На этот раз он поймал ее и не отпустил.
Становилось все многолюднее. После всех дней, проведенных на лодке, праздничное веселье оглушало и ошеломляло.
— Это сумасшествие! — закричала она, когда в нее врезалась стайка мальчишек, перебегавших площадь. Сотни людей пели, танцевали, кричали, пили и с воплями бросали друг друга в море.
— Хочешь вернуться на лодку? — прокричал Деметриос ей в ухо.
На пляже запускали фейерверки. Беспрестанно сверкали вспышки фотоаппаратов. Анни отрицательно покачала головой.
— Просто поразительно, — закричала она в ответ. — У нас в Мончемионе ничего такого не бывает.
— Везет же вам! Давай поищем, где можно перекусить.
Когда они добрались до ресторана, Деметриос сразу же расслабился.
На протяжении последних четырех дней, встречаясь с Анни за завтраком, обедом или ужином, Деметриос заглатывал пищу кусками, не разжевывая. Сейчас он ел медленно и заказал еще один бокал пива. В разговоре не касался никаких личных тем. Анни пыталась расшевелить его, но безуспешно. Все его разговоры сводились к сценарию или к людям, с которыми он должен встретиться после того, как их путешествие подойдет к концу.
Анни тоже ела не спеша. Завтра они будут в Санторини, а это конечный пункт их путешествия. И если этот вечер должен стать последним в обществе Деметриоса Саваса, она постарается сделать так, чтобы он тянулся как можно дольше.
И она старалась изо всех сил. Несмотря на то, что времени совсем не осталось, может, каких-то пару часов.
— Мы должны отплыть завтра рано утром. Я сегодня разговаривал по телефону с Тео, и он спрашивал, когда мы будем на месте. Я обещал прибыть где-то под вечер. — Деметриос даже улыбнулся, как будто отсчитывал минуты, когда, наконец, избавится от нее.
Анни всего лишь кивнула и ответила:
— Очень хочу познакомиться с твоим братом.
Деметриос промолчал, быстро подозвал официанта и оплатил счет, как будто не замечая, что перед Анни стоит недопитый бокал вина.
— Нам нужно идти.
Толпа на улицах немного рассеялась. Кто-то уже сидел в таверне, другие переместились на крыши домов, где продолжали веселиться небольшими компаниями. Главная вечеринка перенеслась с пляжа в сторону агоры — небольшой торговой площади напротив гавани. Громкоголосая рок-группа куда-то исчезла. Теперь на пляже звучала более спокойная музыка. Прильнув друг к другу, пары двигались в такт музыки и в такт собственных сердец. Анни замедлила шаг и посмотрела на них с завистью.
— Пошли, — потянул ее за руку Деметриос и повел в обход толпы.
— Потанцуй со мной! — уперлась Анни.
— Что?! — Он резко остановился, раздраженно посмотрев на нее, и снова потянул за руку.
— Всего лишь один танец, — умоляюще посмотрела она на него.
— Анни…
Но она не уступит. Только не сейчас!
— Один танец, Деметриос. Один.
Музыканты не отличались профессионализмом. Они иногда не попадали в ноты. Но это не имело значения. Их с Деметриосом путешествие почти закончилось. Поэтому Анни решилась взять то, что могла: один танец.
Еще раз оказаться в его объятиях! Не занимаясь любовью, но любя. Любя его…
Завтра или несколько дней спустя эти воспоминания станут ее единственным утешением. Она посмотрела на него с мольбой в глазах.
Деметриос скривился и потер щетину на подбородке, которая за две недели превратилась в небольшую бородку. Если они потанцуют, у нее будет на одно воспоминание больше.
— Всего лишь один танец, Деметриос. Чтобы помнить…
Он засомневался, затем пожал плечами:
— Почему бы и нет?
Ад и небеса слились воедино.
Прижимая Анни к себе, Деметриос понял, что пропал.
Он мог бы горько рассмеяться собственной глупости, если бы желание, проснувшееся в нем, не было таким сильным, таким реальным. Со злостью и отчаянием он мог бороться. Только не с этим.
Деметриосу казалось, будто исполнились его заветные мечты. Как будто ему предложили вкусить того, к чему он стремился, чего страстно желал. И это чувство будет жить в нем до конца его дней.
— Чтобы помнить, — сказала Анни, как если бы это было чем-то хорошим.
Он притянул ее ближе и прижался щекой к мягким волосам. Они едва двигались, держась друг за друга и покачиваясь, погрузившись в мечты.
Вспышка камеры в темноте блеснула подобно выстрелу. Раз. Два раза. Еще несколько раз. Ослепляя их, камера кружила вокруг.
Деметриос сразу же понял, что она нацелена не только на него, но и на Анни. И быстрые щелчки говорили о том, что это был не турист. Папарацци.
Он выругался про себя, когда почувствовал, как напряглась Анни. Притянул ее еще ближе, прикрыл собой:
— Ты в порядке? Я разберусь с ним. Я остановлю его.
Анни сделала шаг назад. Она выглядела такой же потрясенной, как и он, но, взяв его за руку, спокойно сказала:
— Нет. Все в порядке. Такие вещи случаются.
Он был просто взбешен:
— Теперь фото будут в каждой чертовой газетенке! Все истолкуют неправильно.
— Я поговорю с ним, — сказала Анни, ища в толпе этого наглеца.
— Поговоришь? — С каких это пор она общалась с папарацци?
Но Анни уже бежала за парнем, обращаясь к нему на безупречном греческом языке:
— Пожалуйста, постойте. Давайте поговорим.
Пожалуйста? У Деметриоса глаза полезли на лоб.
Но фотограф остановился. Деметриосу хотелось вырвать у него камеру и придушить. Анни же была само очарование.
— Правда, отличный праздник? — улыбнулась она парню. — Вы давно здесь? Много удачных кадров удалось снять? Хорошо провели время?
Опять она заладила эти свои дурацкие «вводные фразы»! Но, как ни странно, такое обращение сработало. Деметриос наблюдал, как Анни, используя свое обаяние и дружелюбие, обезоружила человека, который вторгся в их частную жизнь.
Нет, она не забрала его камеру и не испортила снимки, но сопроводила их историей, объяснив, что пишет диссертацию по археологии, и спросила, что он знает о находящихся поблизости руинах. Сказала, что всегда мечтала увидеть их, поэтому ее дорогой друг Деметриос, которого ей посчастливилось встретить на кинофестивале в Каннах, предложил ей свои услуги.
