Это уж чересчур, подумала она.
Когда Тод вошел в комнату, Анна уселась поудобнее, пытаясь игнорировать совсем новое неприятное чувство, душившее ее.
— Обыскиваешь дом? — поинтересовалась она. — Ты забыл обыскать меня.
Тод принял вызов в ее глазах ледяным взором:
— А если бы обыскал?
Сердце Анны гулко билось в груди. Голос казался более высоким, чем обычно, и предательски дрожал:
— А что ты надеялся найти?
— Кто знает… — ответил он, неопределенно пожав плечами, чувствуя, как их перепалка постепенно превращается в ссору. Но у него уже не было ни желания, ни сил предотвратить ее. — Чего я точно не ожидал, так это найти тебя наедине с Расселом.
Только подергивающийся мускул на лице показывал, что Анна пытается побороть свои эмоции. Она заметила, как он хорошо загорел. Странно, но загар изменил его, сделал немного чужим.
Ей казалось, что перед ней незнакомец, а не тот самый мужчина, за которым она уже десять лет замужем.
— Тебе не следовало вот так обращаться с Расселом…
— А что мне следовало делать? — холодно поинтересовался он. — Безмолвно наблюдать, позволяя тебе увиваться вокруг него, подобно второсортной… — Глаза выражали что угодно, но не восхищение. В его реакции сквозило только осуждение: — Что ты с собой сделала, Анна?
У Анны упало сердце. Так этот короткий неодобрительный вопрос и есть оценка результатов ее упорного труда в течение нескольких недель? Она съела столько сельдерея и моркови, что заставила бы любого кролика в Южном Гэмпшире позеленеть от зависти. Она плавала, прыгала и пыхтела на занятиях по аэробике. И что же в награду? Ее муж стоит и смотрит на нее холодным, осуждающим взглядом?
Она подавила разочарование:
— Тебе не нравится моя внешность, Тод?
— Я не понимаю, что могло вдохновить тебя на такие радикальные изменения, — медленно произнес он. — Надеюсь, не Рассел?
Анна уставилась на него в неподдельном изумлении:
— Рассел? При чем тут Рассел?
— Уверен, что началось все с него. Подумай об этом. Разве женщина, пустившаяся в любовную интрижку, не теряет интерес ко всему, кроме предмета своего вожделения? Включая и еду.
— Ты думаешь, я голодаю потому, что влюбилась в Рассела? — Она чуть было не засмеялась над абсурдностью предположения, но что-то в его лице остановило ее. — Ты ведь говоришь не серьезно?
— Нет?
Тод развернулся, и Анна подумала, что он собрался уйти из дома, но потом поняла, что он просто хотел подойти к бару и налить себе виски — муж всегда так делал, получая плохие новости.
Когда он повернулся, его лицо было темнее ночи, а взгляд — совсем чужим. За все те годы, что они женаты, Анна ни разу не видела Тода в таком состоянии.
Он отхлебнул виски и не спеша поставил свой стакан на камин.
— Не строй из себя оскорбленную невинность, Анна, — не мигая произнес он. — Что же, по-твоему, я должен думать? Я неожиданно возвращаюсь и нахожу тебя пьяной…
— Я не пьяна, — произнесла она с достоинством и вдруг икнула. — Хорошо, я выпила несколько бокалов шампанского…
— Несколько? Ты растянулась на диване, поглаживая щеку Рассела! — обвинительно проговорил Тод.
— Я не п-поглаживала его щеку! — запинаясь, ответила она. — Я просто вытерла грязь!
— Просто вытерла грязь? — Его брови взметнулись в насмешливом презрении. — Тогда хорошо еще, что он не запачкал никакую другую часть тела, не правда ли? Или это было только начало?
— Не будь таким грубым!
— Почему нет? — насмешливо сказал Тод. — А я думал, это именно то, что тебе нравится! Ты определенно не высказывала недовольства моей грубостью в ряде случаев перед моим отъездом в Румынию. Что, разве не так?
Анна залилась краской, сообразив, что он намекает на их безумное занятие любовью на столе в его офисе. Но упоминание о Румынии вмиг отрезвило ее. Он оставил ее одну на целый месяц. Так разве теперь она должна просто стоять и молча выслушивать необоснованные обвинения?
Не дождется!
— Что дало тебе право врываться сюда, выстраивать целую кучу беспочвенных и нелепых выводов, заставляя меня оправдываться в том, чего я не совершала? — яростно налетела на мужа Анна. — Кстати, я не так наивна, чтобы думать, будто ты ни разу не распил бутылочку вина с Элизабетой за эти долгие четыре недели.
— Но это совсем другое, — заупрямился Тод.
— И в чем же отличие? — с вызовом спросила Анна.
— Я знаю Элизабету уже…
— Если ты сейчас затянешь свою старую песню о том, что Элизабета тебе как сестра и вас связывает общее детство, думаю, я закричу! — Анна едва сдерживала гнев. — Все сводится к доверию, не так ли? Либо ты думаешь, что у меня с Расселом интрижка, либо нет! А намекать, что мое раскованное поведение с тобой перед отъездом превратило меня в ненасытную нимфоманку, по меньшей мере оскорбительно, Тод Треверс!
Тод сделал еще один глоток виски и поморщился. Разумная и рассудительная его часть признавала, что доля правды в словах жены, безусловно, есть. Так почему же тогда другая его часть упрямо продолжает отказываться выслушать ее доводы?
— Ты очень сильно похудела, — медленно и будто с упреком произнес он.
Анна была на грани истерики.
В действительности потеря веса не так уж много для нее значила. Она сделала это, скорее чтобы доказать, что способна сбросить вес. Доказать обществу, для которого полнота чуть ли не порок, что она может избавиться от подобного недостатка. Да, она похудела, но не так уж и сильно — просто избавилась от лишних килограммов, накопившихся после рождения дочек. И даже не это главное: она теперь неизмеримо комфортнее и увереннее себя чувствует. А еще — здоровее.
— О! Так ты все же заметил! — саркастически произнесла Анна.
— Конечно, заметил! — ответил Тод, растягивая слова и выдержав многозначительную паузу. — А еще ты подстригла волосы.
— Да. — Анна встретила его взгляд, и слова вырвались сами собой, хоть она и презирала себя за то, что нуждается в его одобрении: — А… тебе нравится?
— Мне и раньше нравилось.
Анна угрожающе нахмурилась:
— Это значит «да», Тод? Или «нет»?
Он хотел сказать, что ему нравились ее длинные волосы, когда он мог ловить руками шелковые пшеничные пряди, но с его губ сорвался вопрос:
— Почему ты решила изменить прическу?
Анна широко раскрыла глаза.
— Но я думала, что тебе хочется перемен! — сказала она с видом победителя. — И, когда я робко пробовала возразить, ты разбил в пух и прах все мои доводы!
— Это совсем другое дело!
— Чем другое? — простонала Анна. — Именно ты сказал, что мы погрязли в рутине. Тод, твои слова, не мои! Ты заварил всю кашу, а я просто задумалась. Посмотрела на себя со стороны после твоего отъезда, и мне не понравилось то, что я увидела. Нисколько не понравилось! Я жила вне времени!
