— И когда же Скай снова придет?
Зак вздохнул. Ну вот, опять все снова.
— Скай должна была уехать. В Миннесоту.
— Зачем?
— У нее заболел папа.
— Она останется там ухаживать за ним?
— Она пока не знает.
— Когда она вернется?
— Я не знаю.
— Она вернется?
Зак отложил свой сандвич с ростбифом. Конечно, она вернется. Или нет? Он неожиданно потерял аппетит.
Посмотрев на часы, он вдруг подумал, что еще успеет вылететь в Сент-Пол вечерним рейсом.
В пятницу утром Скай заплетала косу, пытаясь не думать о суматохе вчерашнего дня. Ее отец был вне опасности, но его отношение к происшествию было настоящей проблемой. Мать очень расстроена. И Скай должна решить, оставаться ли ей до тех пор, пока отец не встанет на ноги. А это могло произойти недель через шесть, если не больше.
И Зак… Она пыталась запретить себе думать о нем, но все попытки были напрасны. Как женщина может не думать о таком мужчине, как Зак?
Опять Зак ворвался в ее мысли. Он играл на том, что привлекает ее, на ее нежности к Чаду. Она думала, что ему нужны длительные отношения — не кратковременный любовный роман. Когда Скай вспомнила романтический вечер в Новой Надежде, то назвала себя дурой.
Хорошо, она влюбилась. Можно зализать раны и переехать в другой город или вернуться в Миннесоту. Действительно ли она хочет этого?
Скай везла мать в больницу, надеясь, что у отца хорошее настроение. Он не произнес вчера и двух фраз. Скай спрашивала его снова и снова, больно ли ему, он отвечал: «Нет». Не боль, а что-то другое беспокоило его.
Скай почувствовала это в тот момент, когда вместе с матерью пересекла порог его палаты. Взгляд отца, брошенный на жену, выражал одно: «Предательство».
Мать поцеловала его в щеку.
— Как ты себя чувствуешь?
— А как может чувствовать себя человек моего возраста?
— Брюс, не будь смешным, — упрекнула его жена, — в начале недели ты говорил о прекрасных годах, которые у нас впереди.
— Я был дураком. Я хочу переехать в дом престарелых, чтобы ты не заботилась обо мне. Я слишком тяжел для того, чтобы ты меня поддерживала, если вдруг закружится голова. Я научусь ходить с этим чертовым гипсом на всю ногу.
— Отец, я останусь и буду помогать. Тебе не нужно переезжать, ведь здесь находится все, что тебе дорого.
— У тебя свое дело в Ланкастере, — возразил он. — Что если мне потребуется твоя помощь через шесть или восемь недель, когда снимут гипс? Не собираешься же ты переехать сюда насовсем?
— Я думаю над этим.
— Но тебе все равно придется работать. А это значит, ты будешь оставлять нас с мамой на весь день.
— Ты спешишь с выводами, пап. Ты полагаешь, что все должно измениться от одного твоего падения. Если ты будешь принимать свои лекарства…
Стук в дверь прервал ее.
В палату вошел Зак.
Его появление ошеломило Скай.
— Что ты здесь делаешь?
Он улыбнулся:
— Тебя разыскиваю.
Отец отреагировал на появление нового лица.
— Это еще кто? — грубо спросил Брюс Делейни. — Надеюсь, не новый доктор. С меня их уже достаточно.
— Нет, сэр. Я друг вашей дочери. — Зак подошел к отцу Скай, протянул руку и представился.
— Друг, хм? — ухмыльнулся отец, бросив на Скай изучающий взгляд.
Зак повернулся к Джанет Делейни:
— А вы, должно быть, мама Скай? Приятно познакомиться, правда, я надеялся, что это произойдет при более благоприятных обстоятельствах.
— Я тоже надеялась. — Слезы хлынули из ее глаз. — Извините, мистер Берк. У нас тут был семейный разговор, и я сама не своя.
— Зовите меня Зак. — Затем он обернулся к Скай: — Если я не вовремя, то лучше уйду. Я могу оставить тебе телефон своего номера в отеле…
— Отель? — Джанет осторожно присела на краешек кровати мужа, пытаясь не побеспокоить его ногу. — Скай, он не должен останавливаться в отеле! Скажи, что лучше остановиться у нас.
— Я не хочу причинять вам неудобство.
— А вы и не причините, — настаивала Джанет, — я смогу отвлечься. Мой муж заставляет меня волноваться больше, чем следует. Он очень упрямый старик.
— Я не упрямый. Возможно, и старик. Но не упрямый.
Скай видела, что мать хотела придать этой фразе другой смысл. Скай также знала, что это была не просто вежливость по отношению к Заку. Мама любила готовить еду, ухаживать за всеми. Это позволяло ей чувствовать себя нужной.
Еще один стук в дверь — и вбежала медсестра:
— Миссис Делейни и мисс Делейни, доктор Моррисон хочет встретиться с вами! Он ждет вас в своем кабинете.
— Зачем именно там говорить с доктором? Если у него есть что сказать, он должен сделать это здесь, передо мной! — взорвался отец.
Скай похлопала отца по руке.
— Он еще вчера назначил встречу, потому что у него есть информация для нас. Это не займет много времени.
— Я хочу знать, что он скажет, — упорствовал отец.
— Папа, я обещаю, что мы расскажем тебе о беседе во всех подробностях. Правда, мама?
Джанет поднялась с кровати:
— Конечно. Но я знаю, что забуду все свои вопросы к тому времени, как только мы зайдем в кабинет.
Скай чувствовала себя не в своей тарелке от переживаний, слез матери и неожиданного появления Зака. Ей нужно было поговорить с ним наедине. Но она не знала когда. Не в этой обстановке, когда все перевернуто вверх дном.
Зак тронул ее за плечо:
— Если не возражаешь, я составлю твоему отцу компанию, пока вы будете разговаривать с доктором.
Его голос действовал на нее успокаивающе и, казалось, наполнял живительной силой.
— Спасибо. Мы не задержимся. — Она посмотрела в глаза Зака, пытаясь найти ответы на свои вопросы. Но не смогла. Эти вопросы подождут.
Зак проводил взглядом Скай и ее мать. У них были одинаковые голубые глаза. Почти одинаковые светлые волосы. Но у миссис Делейни в волосах проблескивала седина.
Он повернулся к больному на койке и встретился с третьей парой голубых глаз. Но эти были старше, мудрее и прозорливее.
Брюс Делейни скрестил руки на груди и многозначительно произнес:
— Так насколько хорошо вы знаете мою дочь?
Беседа с врачом подтвердила опасения Скай.
Брюс остановился на середине фразы и вопросительно взглянул на жену и дочь:
— Ну? Что он сказал? Как долго мне еще тут торчать?
Зак поднялся с кресла, чтобы Джанет могла сесть рядом с кроватью мужа.
Скай осталась стоять.
— Доктор Моррисон сам зайдет сюда, чтобы поговорить с тобой лично.
— О чем интересно? Я умру от того, чего сам не знаю?
