— Я… — Кэтрин поежилась. Наверное, он решит, что она шарила в его бумагах. Отличное впечатление создалось у него, нечего сказать. — Я случайно наткнулась на него. Вы сказали, чтобы я поискала телефон Касалетти, вот я и… Извините, я решила…
— Что я переезжаю?
— Да. А тут еще этот пистолет… — совсем потерянно проговорила Кэтрин.
— О Господи, — простонал Таннер. — Еще и это. Я совершенно забыл про него. — Он резко повернулся к ней и схватил за плечи. — Это коллекционный экземпляр, слышите?
— Все равно его нужно запирать. — Она испытала огромное облегчение, что смогла наконец высказать ему все, что думала по этому поводу.
Он, не дрогнув, встретил ее упрек.
— Я знаю.
— Я сразу же подумала, сколько раз отпускала сюда Майкла. Если бы он…
— Арт, муж Барбары, коллекционирует антикварное оружие. Он попросил меня показать этот пистолет специалисту, чтобы оценить его. Я совсем забыл про этот чертов пистолет. У меня был полный завал: срочная работа, щенки, которые внезапно появились на свет… Вот он и улетучился из моей памяти. Я, конечно же, должен был запереть его. — Таннер сокрушенно вздохнул и развел руками. Что касается проекта дома, то это давняя история.
Он отвернулся от нее и уставился в окно.
— Мой дед завещал мне восемьдесят акров земли в горах. Там есть и лес, и озеро. Элен очень любила бывать в тех местах, ей нравилась уединенность. Мы набирали продуктов и проводили там субботу и воскресенье, затем возвращались в город бодрыми, обновленными. Элен часто говорила, что хотела бы иметь там дом, вот я и заказал проект, как сюрприз к дню ее рождения.
— Очень хороший проект, кстати, — сказала Кэтрин, боясь, что он услышит дрожь в ее голосе.
— Но после этого на нас посыпались несчастья. Заболел Крис. И мы отложили строительство на какое-то время. Теперь все это уже в прошлом.
— И все же этот проект заставил меня пережить жуткие минуты. Сама мысль о том, что вы переедете… и как это воспримет Майк, да и я сама…
— Вы бы скучали без меня?
— Конечно. Я бы затосковала даже по вашим водным оргиям. Ваша вечеринка в тот день, когда мы только въехали, вполне заслуживает этого названия. В бассейне плавало гораздо больше пивных банок, чем людей.
Он хохотнул.
— Прощальный жест. Мы же отмечали закрытие сезона. Последние несколько лет я прожил почти в полной изоляции. И разучился радоваться жизни, ничто не приносило удовлетворения. — Он помотал головой, словно пытался изгнать оттуда мрачные воспоминания. — Возможно, именно поэтому я и начал охотиться. Если уж быть одному, то в таком месте, с которым у тебя связаны счастливые дни. С каждым новым сезоном у меня словно прибавлялось сил жить.
— Жаль, что я и не подозревала, как много все это значит для вас. Нам обоим пришлось несладко в прошлом.
— Жизнь коротка, Кэтрин. Поэтому я и решил сам испытать все то, от чего кровь начинает бурлить в жилах. Если уж рисковать, то только ради того, что стоит риска.
— Мне становится страшно, даже когда вы так просто говорите об этом.
— Когда изо дня в день приходишь домой и знаешь, что тебя никто не ждет, поневоле захочешь изменить подобный образ жизни.
Она молча слушала его. Чем она могла утешить Таннера? У нее-то всегда был рядом Майкл, каждый вечер делящий с ней радости и печали.
— Я видела, как вы пролетели на своих санях метров пятнадцать, а потом приземлились с такой силой, что они только чудом не развалились на части.
— Это я устроил шоу перед вашими окнами, чтобы произвести впечатление.
— Глупости!
— Нет, чистая правда, — возразил он улыбаясь. — И ведь сработало, а? Если бы я не любил риска, Кэтрин, то никогда бы не осмелился снова обнять вас.
Его руки захватили ее в плен и стиснули так, что сердце ошалело затрепетало в груди.
— Таннер! Майкл… — Она оглянулась через плечо.
— Ну и что? Ему не повредит узнать, что его мама пользуется успехом.
Она чуть было не рассмеялась, но страх, что Майкл может войти и застать ее в объятиях Таннера, пересилил.
— Нет, Таннер. Все не так просто. Я слишком долго была одна. Без мужчины. Так что мы привыкли проводить время вдвоем с Майком. Я даже не знаю, как бы он отреагировал, если бы застал меня здесь с вами…
Он покачал головой.
— В этом, видимо, все дело. Вы защищаете себя на все лады.
— Глупости, Но вообще-то я серьезно отношусь к будущему.
— Вы только о нем и думаете, Кэтрин. Именно этим мы разительно отличаемся друг от друга. Я живу только сегодняшним днем. С тех пор как умерли Крис и Элен, я перестал строить планы на будущее.
— Так нельзя жить, Таннер.
— Мне можно. — Его взгляд потряс ее своей искренностью. Легким поцелуем он нежно коснулся ее губ, но тут же резко отодвинулся от нее.
— Я был бы последним подлецом, если бы не был до конца честен с вами, Кэтрин.
Тон его голоса не предвещал ничего хорошего. У нее даже защемило сердце.
— С вами, Кэт, я бы не задумываясь завел роман. И мы оба получили бы от этого огромное удовольствие. Но вас это вряд ли устроит.
— А как насчет семьи, Таннер?
— Семьи? — Он сощурился. — У меня уже была семья. И я ни за что не соглашусь еще раз пережить подобное. — Он мрачно усмехнулся. — Так что лучше вам знать это с самого начала.
* * *
Следующая неделя прошла в раздумьях. Она не могла отделаться от мысли, что Таннер никогда не будет принадлежать ей. Вот другом может стать, даже очень преданным. Но достаточно ли ей этого? Сможет ли она согласиться на интимные отношения с ним, заведомо зная, что никогда не назовет его мужем?
И как отнесется ко всему этому Майкл?
А сама она? Нужна ли ей еще и эта мука?
Она столько уже всего вынесла, пережила в прошлом… Конечно, душевный покой был бы разумнее всего…
Но даже сама мысль о том, что ничего не стоит менять, а продолжать жить, как они жили до сих пор, причиняла боль. Таннер уже поселился в ее сердце, хотя и не знал об этом.
После своего признания о невозможности создания семьи он не оставлял ее своими заботами. Отремонтировал ее машину. Набил их холодильник продуктами, объяснив, что вынужден отключить свой из-за предстоящей деловой поездки. Хотя упаковка сыра, судя по дате изготовления, могла храниться еще два месяца. А галлон молока вообще был только начат. Да и три фунта буженины очень пригодились им с Майклом. Они уже давно не баловали себя сандвичами.
И, помимо всего прочего, он принес ей двадцать девять страниц для перепечатки одновременно с весьма щедрым чеком.
Закончив работу, она прикрепила чек к стопке бумаг. Не собиралась она брать с него деньги.
