– Право же, Гилда! У тебя на уме один секс. У Руфуса никого нет, я бы знала.
– Свежо предание…
Из кухни появилась Ненси с блюдом горячих сосисок и неодобрительно посмотрела на Гилду:
– Вот вам! Единственная еда, должным образом приготовленная. А если бы у вас была хоть капля здравого смысла, вы бы поели в доме, сидя за столом.
Ненси, старая служанка Норрисов, относилась к хозяевам как к детям, а к своим основным питомцам, Иво и Лео Норрисам, семи и пяти лет, дурачившимся на лестничной площадке в своих пижамках, проявляла гораздо меньше интереса.
– О, Нен, не приставай с пустяками, – отмахнулась Гилда.
На самом деле в саду было совсем неплохо. Гости собрались вокруг теплой жаровни, устроившись на ковриках и подушках. София сидела близко к Майлзу и прислушивалась к его словам, когда он пытался объяснить Валери Шоу, что это значит – жить в одиночестве в джунглях.
– Это как игра на необитаемом острове, да? – спросила Валери. – А какие вы берете с собой книги?
– «Мэнсфилд-парк», – ответил Майлз, перехватив взгляд Софии.
Это был его любимый роман, о котором они не раз яростно спорили в письмах. София не выносила Фанни Прайс <Фанни Прайс – персонаж «Мэнсфилд-парк», романа английской писательницы Джейн Остин (1775-1817).> – страдалицу и педантку, вполне способную учредить Клуб последовательниц терпеливой Гризельды. Она скорчила рожицу Майлзу и в этот момент заметила, что Руфус наблюдает за ними обоими.
– Вот почти половина цыпленка! – завопила Гилда, недовольная тем, что гости мало едят. – Руфус, возьми ножку. Ну давай же, расправься с ней, как пещерный человек! Послушай, – обратилась она к Скотту, – если хочешь узнать, что такое быть пещерным человеком, вот к кому тебе следует обратиться. Руфус одно время почти не вылезал из-под земли, он даже таскал туда с собой бедную Софию. Не могу себе представить, что они могли делать там внизу. Думаю, он просто дикарь!
Наступила ужасная тишина, когда все поняли вдруг, что Руфус не был в Гауберун с той самой ночи, когда там потерялась его жена, а сама София не выносит даже упоминания об этих пещерах. Дик что-то шепнул Гилде, и она торопливо забормотала, что это всего лишь шутка и София не возражает.
– Правда, София?
– Разумеется, – произнесла та с пересохшим горлом. Она не посмотрела, как Руфус воспринял «шутку».
Ей этого не требовалось.
– Неплохая вечеринка, – сказала София позже, когда они были уже на пути домой. – Никто, кроме Гилды, не хотел барбекю. И все же она выиграла состязание. Заслуженно.
– Да.
София бросила вопросительный взгляд на мужа. В тусклом свете приборной доски мрачное выражение его лица совсем не казалось ободряющим. Почти забытое предостережение об опасности кольнуло ее нервы. В последние несколько месяцев после рождения Фредерики, пока она помогала Руфусу, печатая на машинке, они немного сблизились, расслабились, стали больше общаться. И то, что он впал в свое прежнее расположение духа именно в этот вечер, когда приехал Майлз, было зловещим предзнаменованием. Но ведь ему невдомек, что возвращение Майлза имеет для нее особое значение. И что такого он мог увидеть сегодня вечером? Что там было видеть?
– Надеюсь, ты не подхватил в бассейне простуду, – пробормотала София.
Нет ответа. Атмосфера стала наэлектризованной. Последние два года не было никаких скандалов, в значительной степени благодаря тому, что Руфус сам не давал волю безрассудным припадкам ревности. Ужас той ночи в пещерах, видимо, заставил его держать свои чувства в узде, но все же не изменил того факта, что по натуре он чудовищно ревнив. София даже мысли не допускала, что муж когда-либо сможет избавиться от этой дьявольской черты характера. Она была совершенно уверена, что Руфус сочтет ее тайную дружбу с Майлзом веской причиной стать еще более жестоким, чем прежде. У Софии вспотели ладони. Когда муж перестанет дуться и начнет задавать вопросы, она должна быть готова ко всему. Не важно, сколько лжи ей придется нагородить, главное – заставить свои слова звучать убедительно.
– Гилда сказала это нарочно или по глупости? – внезапно нарушил молчание Руфус.
– О чем ты? – ошеломленно спросила София.
Муж не отрывал взгляда от дороги.
– Знаю, мы притворяемся, будто ничего не случилось, и это, вероятно, единственный способ продолжать жить вместе. Но если Гилда собирается насмехаться…
– Ох! – выдохнула София. Какой же идиоткой она была, какой эгоисткой! Дура, неврастеничка! Так погрузилась в свои переживания по поводу отношений с Майлзом, что почти не заметила неудачную шутку Гилды о пещерном человеке. – Это случайное совпадение. Ты же знаешь Гилду. Она вовсе не хотела тебя уколоть, тем более что я никогда не рассказывала ей о том, что произошло. А ты думал, что я ей все выложила?
– Я был не уверен. – Он погладил ее запястье. – Прости, милая.
***
София и Майлз пару раз встречались на публике, искусно притворяясь равнодушными друг к другу. Прошла неделя, прежде чем они смогли условиться о свидании наедине. София попросила у Руфуса машину под предлогом, что хочет купить в одной деревне кружево ручной работы. Она пересекла Азу по мосту Карлтон, свернула налево и потряслась по извилистому проселку через зеленые луга в сторону заброшенных рудников.
Постепенно деревья редели, дорога становилась все ухабистее, а местность – дикой, густо заросшей травой и заваленной камнями. София миновала небольшую каменоломню над пещерами Гауберун и, добравшись до центра горной выработки, замедлила ход. Майлз сказал, чтобы она ждала его здесь. А вот и он – вышел из кустов и помахал ей. София открыла для него дверцу машины.
– Наконец-то! Думал, никогда не дождусь тебя. Дай-ка мне на тебя взглянуть. Я с трудом верю, что у тебя уже двое детей. Как он обращается с тобой? У тебя все в порядке?
– Конечно, в порядке, – заверила София, чувствуя себя немного неловко. – Я же писала тебе. У нас вполне сносная жизнь, все гораздо лучше, чем было.
– Понятно.
Невозможно было не заметить нотку разочарования в его голосе.
– Давай не будем обо мне, – сказала София. – Теперь твоя очередь.
Майлз начал подробно рассказывать, и она с легким волнением слушала. Выглядел он не очень хорошо – был бледен, утомлен и явно не в духе. У нее возникло чувство вины: Майлз страдает из-за того, что так долго оставался в Африке, желая держаться подальше от нее. И конечно, депрессия усугублялась его отвращением к своей работе. Как будто в ответ на ее мысли, Майлз разразился гневной обличительной речью против Фонда.
– Мы же не собираемся все время сидеть в машине? – попыталась отвлечь его София. – Ты еще не объяснил мне, почему мы забрались в такую глушь.
