— А по-моему выйдет, по крайней мере, для меня, — сказал он угрюмо. — У меня никогда и никого не будет, кроме тебя, Энджи. В прошлом, конечно, у меня были романы, иногда удачные, чаще — нет, но ни одна из этих женщин не смогла затронуть моего сердца. Я долго не мог поверить тому, какие чувства ты пробудила вот здесь. — Он прикоснулся к своей груди. — Я ощущал себя мальчишкой, влюбленным подростком. Мне хотелось кричать от радости, бахвалиться перед тобой, городить нелепость за нелепостью, лишь бы ты обратила на меня внимание… На меня, Кристофера Шеппарда, циника и прожженного скептика. И вдруг ты ушла. — Он медленно покачал головой, и глаза его лихорадочно засверкали.
— Я все объяснила тебе в том письме, — дрожащим от волнения голосом прошептала Анджелина, хватаясь рукой за горло. — Я не подхожу тебе. Я не та, кто тебе нужен…
Он выругался тихо, но с такой яростью, что она так и застыла с раскрытым ртом.
— Хватит лгать, Энджи. Не хочешь говорить правду, лучше молчи. Я не знаю, что произошло в ту ночь, когда ты пообещала выйти за меня замуж, но, будь то демоны прошлого или обстоятельства сегодняшнего дня, мы могли бы бороться с ними вместе, если бы ты только позволила мне помочь тебе. Что за чертовщина получается? Ты несчастлива, я несчастлив — чего тебе еще терять?
Мне?.. Ничего! — мысленно ответила Анджелина. А вот тебе… Все, ради чего ты трудился всю жизнь.
Но она не могла ему этого сказать.
— Ты найдешь кого-нибудь другого? — запинаясь пробормотала девушка. — Кого-нибудь вроде Клементины.
Образ рыжеволосой девицы по-прежнему не давал ей покоя.
— Клементины? — Кристофер отрицательно качнул головой. — Энджи, Клем — жена двоюродного брата Франсиско, но даже если бы она была свободна, я не прикоснулся бы к ней и пальцем. Мы просто приятели. — Он пристально посмотрел на Анджелину. — Я приехал в Испанию специально, чтобы увидеться с тобой, как только вышел на твой след. Это не была деловая поездка или плановый отпуск — я просто бросил все и сломя голову ринулся сюда.
— Нет!.. — в ужасе воскликнула она.
— Да, — непреклонно возразил он. — И не надо смотреть на меня так. Я люблю тебя, Энджи, и хочу, чтобы ты всегда и везде была со мной: в моей постели и моем доме, в моей жизни и моей душе… но не на месяц и не на год. Я хочу жениться на тебе и прошу твоей руки — в последний раз. Если ты откажешь мне сейчас, я не буду больше тебя беспокоить. Моя судьба — в твоих руках, и я приму любое твое решение. Я люблю тебя и знаю: что бы ты ни сказала и как бы ни поступила, ты тоже меня любишь. Ну, так что же? — Крис стоял, не спуская с нее взгляда, и нервно играл желваками на скулах. — Каков же твой ответ? Совместное будущее или разлука навсегда?
Анджелина изумленно смотрела на него, то краснея, то бледнея. Ноги у нее подкашивались, голова кружилась.
Боже, Крис, думала она, я так люблю тебя! Пожалуйста, попытайся понять меня. Ты встретишь какую-нибудь другую женщину, которая будет обладать всеми качествами, необходимыми, чтобы стать хорошей женой, и сможешь снова влюбиться. Если тебе вообще нужна любовь. Если же я позволю тебе любить меня, ты рано или поздно меня возненавидишь. Может быть, через год, может быть, через пять, но когда-нибудь это обязательно произойдет…
— До свидания, Кристофер. — Анджелина медленно поднялась, и на этот раз он уже не пытался остановить ее. — Возможно, сейчас ты этому не поверишь, но я действительно желаю тебе счастья, — сказала она, стараясь ничем не выдать своих чувств. — Однако вместе нам с тобой не бывать, что бы ты ни думал по этому поводу.
Воцарилась гнетущая тишина. Она ожидала его ответа, но он не сказал ни слова, только непроницаемым взглядом окинул ее белое как мел лицо и в полном молчании двинулся прочь.
Следующие две или три недели превратились для Анджелины в нескончаемый кошмар. Она вернулась из Испании совершенно измотанная, и боль ее с течением времени только усиливалась. Такого не пожелаешь и злейшему врагу.
Девушка работала с утра до глубокого вечера, но, несмотря на усталость, каждый вечер лежала в постели, не в силах заснуть. Под глазами ее залегли синие тени, она сильно похудела, но упорно не принимала снотворного, убежденная, что оно поможет.
Дуайт и другие ее коллеги были обеспокоены, а Кристабел даже приехала домой и в деликатной форме пыталась выведать, что случилось, но Анджелина не могла обсуждать свои проблемы ни с кем. Она ощущала себя безнадежно одинокой, и будущее представлялось ей бездонной черной пропастью, в которой ее ждали лишь отчаяние и мука.
Где-то в середине третьей недели после возвращения в Монреаль, дождливым, холодным утром, напоминавшим скорее октябрь, чем июнь, Дуайт вызвал ее в свой кабинет и, взволнованно возвысив голос, спросил:
— Что тебе известно о журнале «Европейская архитектура»? — спросил он девушку, едва та переступила порог. — Его редакция расположена в Лондоне, а филиалы — в Нью-Йорке и Сиднее. Тебе когда-нибудь приходилось иметь с ними дело?
— «Европейская архитектура»? — Анджелина попыталась придать своему голосу хотя бы намек на заинтересованность. — Кажется, нет…
— Подумай, — не находя себе места от нетерпения, сказал Дуайт. — Может быть, ты видела его где-нибудь, или там работает кто-то из твоих знакомых?
— Извини, Дуайт, но это название мне ничего не говорит, — тихо откликнулась она. — А почему ты спрашиваешь?
— Потому, что там о тебе определенно знают! — Дуайт жестом указал ей на кресло. — Сегодня утром я получил от них письмо. Вот оно, читай!
Он бросил ей листок — официальное письмо, отпечатанное на дорогой тисненой бумаге.
— Они заинтересовались нами, точнее — тобой, и приложили к письму заказ на большую статью об архитектуре Испании, — продолжил Дуайт, не давая ей вставить слово. — Откуда им известно, что мы с тобой там были? Собственно, что я говорю, прочти сама…
— Дуайт, ты можешь дать мне хоть минутку… — взмолилась Анджелина.
— Ну да, конечно, извини. Читай спокойно! — Он сел на место, ожидая.
Авторы письма во что бы то ни стало желали заполучить материалы от Анджелины Кармайкл и, судя по всему, были готовы заплатить практически любую названную ею сумму. В тексте не говорилось ни слова о том, откуда в редакции журнала узнали о ней, и девушка недоуменно нахмурилась, обнаружив это. Ладно бы речь шла о Дуайте, но кто она такая?
Этот вопрос она тут же переадресовала боссу.
— Я рассчитывал получить ответ от тебя, — озадаченно отозвался тот. — Ты хочешь сказать, что и в самом деле не знаешь, куда ведет ниточка? — снова заговорил он после продолжительной паузы.
