У Дженни перехватило дыхание.
— Вы, кажется, забыли, что у вас нет оснований обвинять меня в чем-то! — выдавила она с трудом. — Ваши отношения с графиней вы продемонстрировали мне при первой же встрече.
— И с тех пор ваши симпатии были на стороне графа?
— Я думаю, он этого заслуживает. Я думаю, что он не должен мириться с таким положением вещей.
— Вы имеете в виду меня?
— Нет, его несчастливый брак!
— Боже мой! — воскликнул Макс. — Оказывается, вы очень проницательны! Вы должно быть раньше частенько боролись с такими вещами!
— Благодаря Богу, мне с ними не приходилось встречаться!
— Будем надеяться, что этого не произойдет и впредь! Но запомните одно, — произнес Макс со злостью, — по этой причине я приехал сюда из Марракеша или по какой другой, это не так важно — для мужчины моего типа привлекательная женщина всегда остается привлекательной, а если она еще и молода, то она для меня особенно притягательна, и я никогда не смогу противостоять соблазну заняться с ней любовью. И хотя я, по возможности, старался сдерживать себя в вашем присутствии, так как даже для такого человека, как я, вы еще слишком молоды и неопытны, то сейчас, принимая во внимание, что вы все равно обо мне плохого мнения, я не вижу больше причин сдерживать себя! Даже хотя бы потому, что вы полная противоположность Селестине!
И прежде чем Дженни успела опомниться, он притянул ее к себе и крепко сжал в объятиях. Дженни попыталась вырваться, но Макс только крепче обнял ее и, наклонившись вниз, поцеловал в губы. Это был первый мужской поцелуй в жизни Дженни. Все закружилось перед ее глазами, и она, почти теряя сознание, обмякла в руках Макса Дейнтри.
Позже Дженни никак не могла понять, почему, когда Макс ослабил объятия и стоял, глядя на нее, она не ударила его и уже не пыталась вырваться. Макс снова сжал ее в объятиях и поцеловал. И этот новый, более нежный поцелуй привел ее в трепет, все тело ее ослабло, кровь стучала в висках, и у нее возникло желание крепче прижаться к нему и навсегда остаться в его объятиях. Возможно, она невольно ответила на его поцелуй, так как, взглянув на него, она заметила, что он улыбается.
— Итак, — произнес Макс, выпуская ее, — это послужит вам хорошим уроком!
Они стояли, глядя друг на друга, и Макс, видя, как взволнована Дженни, продолжал улыбаться.
— Я… — начала она. Дженни перевела дыхание и попыталась продолжить снова, — я… я…
Но слова не давались ей, и она, повернувшись, побежала к дому по темной аллее, оставив Макса одного.
Стыд и чувство возмущения пришли на смену тому неудержимому желанию еще крепче прижаться к Максу, и Дженни, сдерживая рыдания, спешила скорее укрыться в своей комнате.
Она уже достигла дворика, в который выходили окна ее комнаты, теперь необходимо добежать до лестницы, подняться, и она спасена. Но, внезапно, к своему ужасу Дженни увидела фигуру, приближающуюся к ней. Повернуть назад было поздно.
Это был Си Мохаммед. Он сразу заметил, что Дженни взволнована, ее глаза расширены от гнева, руки дрожат.
— Что случилось?
Дженни покачала головой.
— Ничего, — ответила Дженни прерывающимся голосом, пытаясь справиться с волнением.
— Тем не менее, я вижу, что что-то произошло, — заметил марокканец. В его голосе была нежность и внимание. Он взял ее руку и повел в другой дворик, где было больше света. Внимательно посмотрев на Дженни, он попросил:
— Расскажите мне, что произошло? Или, может быть, мы сначала пройдем в дом и что-нибудь выпьем?
— Нет, нет, благодарю вас, — прошептала Дженни, пытаясь расслышать шаги Макса, который должен был уже вернуться, но было тихо. — И, если вы не возражаете, — Дженни с мольбой взглянула на молодого человека, — я хотела бы вернуться к себе в комнату.
— Еще совсем не поздно, — ответил Си Мохаммед, — и я надеялся увидеть вас до того, как вы ляжете спать. Я приношу вам свои извинения за то, что отсутствовал весь день и лишил вас утренней прогулки верхом, но неотложные дела в одной из наших деревень заставили меня провести там так много времени. Я только что вернулся. И вообще, у меня не было возможности серьезно поговорить с вами.
— Мне жаль, — тихо произнесла Дженни. — Я хочу сказать, что мне жаль, если случилось что-то серьезное в вашей деревне…
— Могло бы случиться, если бы я не вмешался. Вы знаете, что наш народ невежественный. Мы пытаемся бороться с этим невежеством, — произнес он со вздохом. — Но вы сейчас и так расстроены, и мне не хотелось бы расстраивать вас еще больше. Не могли бы вы рассказать мне, что же все-таки вас так огорчило, что вы неслись во всю мочь?
Его проницательность смущала Дженни, и она не знала, что ответить. Но как раз в это время она услышала звук шагов. Но вместо того, чтобы выйти во дворик, где она стояла с Си Мохаммедом, Макс, чьи шаги она узнала, повернул за угол дома и исчез. Дженни вздохнула с облегчением.
Си Мохаммед тоже прислушивался к звуку шагов и, когда он затих, подозрительно посмотрел на Дженни. Его голос был хриплым, когда он спросил:
— Не наш ли новый гость так расстроил вас? Дейнтри что-то позволил себе по отношению к вам?
Дженни отрицательно покачала головой. Ей вовсе не хотелось обсуждать с Си Мохаммедом поведение Макса.
— Нет, конечно же, нет!
Глаза марокканца внимательно следили за выражением ее лица.
— Я заметил, что вы не выносите друг друга. Он странный человек — странный и тяжелый, а иногда даже грубый. Вы абсолютно уверены, что он не оскорбил вас?
— Я хотела бы уйти… пожалуйста… — умоляла Дженни, но Си Мохаммед схватил ее руку.
— Не сейчас! По крайней мере до тех пор, пока я не скажу вам все! — воскликнул марокканец, крепче сжимая ей руку. — Я обещал вам не навязывать своего внимания, пока вы находитесь в моем доме. Но сейчас, когда я увидел, как вы убегали от человека, который считается вашим соотечественником и который, как мне кажется, оскорбил вас, я не вижу больше причины сдерживать себя. У меня нет намерения пугать вас — я просто хочу вас защитить и обезопасить. Я хочу любить вас до конца жизни. Я обожаю вас…
Голос Си Мохаммеда дрожал, в глазах светилась нежность. Дженни понимала, что сама того не желая, вызвала в нем бурю чувств: страсть, нежность, восхищение — все всколыхнулось в нем, и он уже не мог сдерживать себя. Она испугалась.
— Я не позволю никому другому прикасаться к вам! Я не буду счастлив до тех пор, пока вы не будете моей, только моей! Дженни! Моя маленькая Дженни!
Дженни попыталась вырваться, но он только крепче сжал ее руку.
— Вы такая маленькая… такая хорошенькая, Дженни! С тех пор, как я увидел вас, я думаю только об одном — я хочу, чтобы вы принадлежали мне. Если вы станете моей женой, я дам вам все, что вы пожелаете, увезу вас хоть на край света! Я никогда не заставлю вас изменить образ жизни, к которому вы привыкли. Вы будете абсолютно свободны в своих действиях и желаниях. Ваше желание будет моим желанием. Только позвольте мне любить вас!
