Она собрала силы, встала с кровати и подошла поближе. Увидела наколотый на мольберт лист бумаги с наполовину законченным черно-белым рисунком обнаженной женщины, лежащей среди мягких подушек.
Лиззи несколько минут рассматривала картину, а потом повернулась к Веселину.
— Это же Эвелина с четвертого этажа, — удивленно проговорила девушка.
Юноша кивнул.
— Прекрасная работа…
— Ты так считаешь? — спросил Веселин, покраснев от похвалы.
— Да. Ты художник? Настоящий? — Девушка не сводила глаз с портрета.
Веселин подошел к Лиззи и встал рядом, тоже глядя на картину.
— Я хочу стать настоящим художником. Очень хочу. Я приехал в Нью-Йорк учиться. Но…
Лиззи посмотрела на Веселина:
— Ты сам ведь не американец. Да? Акцент у тебя, да и имя странное.
— Угадала. Я приехал из Европы. Есть там такая страна Болгария, — ответил Веселин, радуясь, что Лиззи начала говорить.
— Я знаю! — воскликнула девушка. — У нас в школе был очень строгий учитель географии. Он постоянно заставлял нас писать рефераты про разные страны. Один раз я писала про Болгарию. Ну и как твоя учеба?
— Никак, — грустно проговорил Веселин. — Профессор, из-за которого я приехал в Нью-Йорк, сказал, что мои картины никуда не годятся, что в них нет жизни.
Лиззи взяла Веселина за руку и посмотрела ему в глаза.
— Если он так сказал, то он плохой художник. Будь он сто раз профессором, но если о таких картинах говорит, что в них нет жизни, то он ничего не понимает… — Сейчас уже она успокаивала расстроенного парня.
Веселин помотал головой:
— Нет, он прав. В тех картинах, что я ему показывал, действительно, наверное, не было жизни. Он сказал, что при рисовании я должен любить свою модель.
Лиззи широко раскрыла глаза. Она все поняла.
— Веселин, но она ведь замужем… — Девушка кивнула в сторону картины. — Разве ты не знаешь?
— Знаю, Лиззи.
— Ой! — только и смогла выговорить девушка.
Веселин отошел от мольберта и, не глядя на Лиззи, спросил:
— Ты осуждаешь меня?
Девушка вскрикнула:
— Нет-нет! Какое право я имею? Ведь и я, и я люблю… любила… Я не знаю, что мне делать, Веселин. Дороти сказала, что он женат.
И слезы хлынули из глаз Лиззи. Она растирала их кулаком по лицу, захлебывалась от плача и очень походила сейчас на несчастного, обиженного ребенка.
Веселин подошел к ней и, неожиданно для себя, прижал девушку к своей груди.
— Не плачь, а то и я заплачу. Ведь и я, Лиззи, не знаю, что мне делать.
Когда Лиззи выбежала за дверь, Дороти хотела броситься за ней. Но потом остановила себя. Пусть побегает, успокоится, вернется домой, а там и поговорить серьезно можно будет. На душе, конечно, было неспокойно. Все-таки Лиззи убежала из дома в страшном возбуждении. А вдруг сотворит с собой что-нибудь, дурочка?
Но понимая, что той в эти тяжелые минуты лучше побыть одной, на поиски девушки не отправилась. Включила телевизор, села на диван и начала смотреть передачу. Если бы у нее спросили, что она смотрит, ни за что не ответила бы. Дороти просто бездумно пялилась в экран. Но звук телевизора успокаивал, отвлекал от тяжелых мыслей.
Примерно через полчаса раздался звонок в дверь, заставивший Дороти вздрогнуть.
Вот и набегалась. Быстро же она успокоилась, подумала Дороти, встала с дивана и пошла открывать дверь.
Но на пороге стояла не Лиззи, а молодой, симпатичный мужчина с большой сумкой в одной руке и бумажным пакетом в другой.
— Здравствуйте, Дороти! Я — Филип Мартин. — На его лице сияла улыбка.
— Кто? — сглотнув образовавшийся в горле комок, глухо спросила Дороти.
Улыбка на лице мужчины стала чуть меньше.
— Неужели вам Лиззи про меня ничего не рассказывала? — И, заглянув через плечо Дороти в комнату, проговорил: — Я, вообще-то, к Лиззи. Она дома?
Дороти почувствовала, как внутри нее разгорается огонь злости. Она только не могла точно определить, что ей хочется сделать больше: молча захлопнуть дверь перед носом мерзавца или высказать ему все, что она думает.
Но она решила сдержаться. Про себя досчитала до десяти, чтобы хоть как-то успокоиться, и сказала:
— Лиззи дома нет. — Увидев удивление на лице мужчины, уже резче добавила: — И никогда не будет. Для вас не будет. Так что прощайте, Филип Мартин. И забудьте дорогу к этому дому.
Дороти хотела захлопнуть дверь, но Фил не позволил ей это сделать. Он просунул ногу в проем и жестко одернул девушку:
— Как вы смеете разговаривать со мной таким тоном? Я пришел не к вам, а к Лиззи. У вас нет никакого права вмешиваться в наши отношения.
Дороти уперла руки в бока, вскинула голову и, презрительно глядя на мужчину, процедила сквозь зубы:
— Это у вас нет никакого права заявляться сюда и обманывать честных девушек. Так что не будем об этом. И разрешите мне закрыть дверь.
Но Фил не собирался просто так отступать.
— Подождите, Дороти, — примирительно сказал он, понимая, что ссориться с подругой Лиззи не стоит. — Я ничего не понимаю. Я привез сумку Лиззи. Мы с ней договорились, что после работы я завезу сумку. И она хотела нас познакомить.
— В этом отпала необходимость, — горько усмехнулась Дороти. — Лиззи знает, что вы женаты. Давайте сумку… и прощайте.
Слова Дороти для Фила были подобны грому среди ясного неба. Лицо его сразу осунулось, плечи опустились. Только что перед Дороти стоял счастливый симпатичный мужчина, а сейчас он весь сжался, как воздушный шар, из которого неожиданно вышел весь воздух.
— Где Лиззи? — прохрипел он.
— Я же сказала, Лиззи нет дома.
Дороти вырвала из его рук сумку и захлопнула дверь. Фил больше не препятствовал ей.
Когда-то давно, в одном любовном романе, которые Лиззи очень любила, за что постоянно выслушивала от Дороти презрительные замечания, девушка прочитала фразу: «Для нее жизнь остановилась». Тогда ей эти слова показались нелепыми. Как может остановиться жизнь? Ведь что бы ни случилось у тебя лично, все вокруг остается прежним: светит солнце, идет дождь, поют птицы и визжат тормоза автомобилей. Жизнь продолжается и, хочешь ты того или не хочешь, все равно затрагивает тебя, как бы ты не стремилась от нее спрятаться. Сейчас она почувствовала правдивость и правильность этих слов. Пусть светит солнце, но ты его не видишь. Пусть спешат куда-то автомобили, ты их не замечаешь. Пусть поют птицы, но ты их не слышишь.
Жизнь остановилась, застыла, выбросила за черту реальности…
Лиззи ходила на работу, спала, что-то делала и что-то говорила, но все эти действия происходили помимо ее воли и желания, как-то сами собой.
