Она покачала головой.
— Что, Мел? — еще раз произнес Кейд, стараясь приподнять голову жены за подбородок, чтобы заглянуть ей в глаза. — Скажи мне, пожалуйста.
— Я обижалась на нее, — выдавила она наконец. — И я обижалась на тебя, Кейд. Ведь мне было всего восемнадцать лет, а моя жизнь была уже окончена, и это несправедливо.
— А ты не думаешь, что я думал о том же, честно? — его голос стал прерывистым. — Я ходил на работу в фирму отца и оставался там, потому что мужчина обязан обеспечивать семью, и ему нельзя соблазняться глупой мыслью, что из него мог бы получиться неплохой художник или музыкант. Он обеспечивает семью, Мел, нравится ему это или нет. — Он вздохнул и на секунду прикрыл глаза. — Я возмущался тем, как сложилась жизнь, но сказать что-либо боялся.
— Так как мужчина не должен проявлять слабость, да? — закончила Мелани.
— Ты знаешь, почему я в тот день не поддержал твою идею об открытии здесь кафе?
Она покачала головой.
— Потому что я стоял в этой комнате, слушал, как ты рассуждаешь о кофейном бизнесе, и не мог избавиться от зависти.
Где-то высоко над их головами пролетел самолет, и его гул на какой-то момент заглушил все звуки.
— Зависти? К чему? — удивилась Мелани.
— К тому, что ты, Мелани, нашла свою мечту и точно знала, как ее осуществить. Ты была свободна. А я вдруг осознал, что провел двадцать лет в фирме отца и никогда не испытывал тех чувств, которые увидел на твоем лице в тот день. — Кейд взял жену за руки, его прикосновение было теплым и бережным. — Помогая тебе здесь на прошлой неделе, я понял, что не могу вернуться к прежней работе, поэтому я уволился из отцовской фирмы.
Эти слова повергли Мелани в изумление:
— Ты больше не работаешь в фирме отца? То есть ты ищешь другое место?
— Нет, я больше не юрист.
— Но ты же любишь то, чем занимаешься.
Пристальный взгляд Кейда встретился с взглядом ее зеленых глаз.
— Нет, не люблю. Корпоративное право — мечта моего отца, но не моя.
Мелани озадаченно покачала головой:
— Но ты никогда не говорил этого. Все время, и даже выходные, ты проводил в офисе. Почему, если ты не любил свою работу?
Кейд сел в одно из кресел и подождал, пока Мелани займет место напротив.
— В моей семье не принято жаловаться. Ты просто работаешь, работаешь хорошо, день за днем. И прежде, чем ты осознаешь что-либо, проходят годы. — Он помолчал и тяжело вздохнул. — Мне хотелось бы прожить эти годы заново, тогда я никогда не позволил бы работе полностью захватить наши жизни. Я не стал бы таким, как мой отец. Я посмотрел на него на днях и увидел, как дорого все это ему стоило». — Он покачал головой, как бы осознавая, что для его отца уже слишком поздно исправлять ошибки. — Между нами с тобой больше не будет стоять работа.
Теперь Мелани очень хорошо понимала мужа, она вдруг осознала, что у нее и Кейда гораздо больше общего, чем можно было предположить.
— Я тоже во многом разобралась, Кейд, — произнесла она. — После года работы в собственном бизнесе я увидела, как легко работа может уничтожить человека. Я занимаюсь всем, начиная с бухгалтерии и кончая мытьем посуды, и у меня нет времени сделать маникюр и уж тем более завести новый роман.
Кейд кивнул в знак согласия:
— Я выбрал профессию юриста из-за того, что надеялся построить отношения с отцом, которых никогда не было. Хотел хоть как-то порадовать сурового Джонатана Мэттью. Я мечтал, что в один из дней он оценит мой поступок. Я надеялся, что если буду работать в его фирме, то мы много времени будем проводить вместе и лучше узнаем друг друга.
— Но этого не произошло, — закончила Мелани. Она взяла Кейда за руку. — Мне жаль, Кейд.
Он пожал плечами:
— Я представлял, как мы с отцом поедем на рыбалку или еще куда-нибудь, но этого никогда не происходило, отец работал и работал. — Он вздохнул. — Я попал в ту же ловушку. Я стал таким человеком, каким никогда не хотел быть. Я работал слишком много, видел тебя и Эмми слишком мало и в конце концов лишился того, чем действительно дорожил. — Он дотянулся и слегка пожал руку Мелани. — Прости меня, Мелани.
— Так вот как обстоит дело, Кейд. Ты типичный представитель своего клана. Успех любой ценой. Я не могу винить тебя за это. К тому же здесь есть и моя вина тоже.
Он заморгал:
— Твоя вина? Ты не заставляла меня работать.
— Но я и не высказывалась против, — сказала Мелани. Наконец у нее хватило сил быть честной и с собой, и с мужем. — Тогда ночью, на сцене, я почти согласилась с предложением Дженни, хотя совсем не хотела этого. И я поняла, что я — человек, всегда говорящий «да». — Она невесело засмеялась. — Я ведь была второй половинкой нашего союза. Я спорила из-за футбольных матчей и остывших обедов, но никогда не сказала, как мне больно, когда ты уходишь. Все мои «да» не вели ни к чему хорошему.
— Поэтому ты и ушла.
Мелани отвернулась, и ее глаза наполнились слезами.
— Да, — прошептала она.
Кейд подошел к ней и заглянул ей в глаза:
— Почему мы не можем обсудить все это? Я сейчас не работаю так много, и ты больше не говоришь «да», когда нужно ответить «нет». Почему же нам не поговорить?
— Потому что речь не только об этом, Кейд. Все гораздо сложнее.
— Что сложнее? Все, что я хочу, — это чтобы мы любили друг друга, чтобы ты была рядом, когда я просыпаюсь по утрам.
— Я не могу вернуться к прежнему, — сказала Мелани, вставая. В ее голосе были слезы. — В нашем браке я потеряла себя. Когда я надела на палец обручальное кольцо, я считала, что ты станешь моим дополнением, и вместе мы будем целым, но за эти двадцать лет я потратила слишком много сил на то, чтобы вы с Эмми были счастливы, и совсем забыла о себе. Я растеряла то, что прежде имело для меня значение.
— Я никогда не хотел этого, Мелани. Больше всего я желал, чтобы вы были счастливы, и я думал, будто так и есть.
— Я знаю, — сказала она мягче. — Непонятно, почему так случилось. Может быть, из-за того, что мы поженились слишком юными и верили в волшебную сказку, которой нет в действительности. Наш брак похож на хрупкий кристалл. — Она замолчала и вздохнула. — Потом мы потеряли ребенка… — Слова с трудом вырвались из ее уст.
Слезы появились в глазах Кейда. Мелани дотянулась до него рукой, как бы разделяя этим жестом их общую утрату. Очевидно, она так и осталась незажившей раной для обоих.
Кейд и Мелани никогда не разговаривали о ночи, приведшей к окончательному развалу их брака. И Мелани не хотелось думать, что ее муж так же тяжело переживает потерю, как и она, но теперь она читала это в его глазах, видела его поникшие плечи и искаженные болью черты лица.
