Оливия первая открыла глаза, разом проснулась и уставилась на него поверх головки Нелл. Прошептала:
— Мы заснули… Вы давно здесь? Что же вы нас не разбудили?
Он улыбнулся и покачал головой.
— Не хотел тревожить свои мечты.
Она не поняла, что он имел в виду. Но спросить не удалось, потому что проснулась Нелл и перебралась к нему на колени.
— Можно я всегда буду у тебя жить? — спросила она. — В школу я пойду, раз надо, там я буду видеться с бабушкой, а потом вернусь сюда и буду жить с тобой и Оливией.
— Надо подумать, Нелл. Я не уверен, что это получится. Видишь ли, я должен каждый день ходить на работу, а Оливии нужно возвращаться в Англию. — Он увидел, что личико девочки сразу стало несчастным. — Но ты можешь жить у бабушки, когда хочешь, а через два дня я отвезу вас с Оливией во Фрисландию — у вас будут маленькие каникулы.
— Только не отсылай меня к той ужасной леди! Мама не будет возражать, что меня нет. Я слышала, как она говорила той леди, что я неком… такое длинное слово, не могу вспомнить, оно значит, что мама меня не хочет.
— Я думаю, мы сможем все изменить, liefje,[3] но надо подождать, когда у меня будет время этим заняться.
— Но ведь ты не собираешься жениться? Он засмеялся.
— Я об этом уже думаю.
«И все будут счастливы… кроме меня», — сказала про себя Оливия. Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом.
— Оливия, наверное, вы хотите позвонить матери. Воспользуйтесь телефоном в кабинете — последняя дверь на другой стороне холла. А ты, моя крошка, ступай найди Офке, тебе пора ужинать…
— А ты не уйдешь? И Оливия не уйдет? Она будет укладывать меня спать?
— Конечно, — сказала Оливия и поднялась. — Иди поужинай, я пока позвоню, а потом мы вместе пойдем наверх.
Она была рада сбежать. При виде того, как мистер ван дер Эйслер сидит у себя дома и спокойно планирует будущее, все ее благие намерения полетели кувырком.
Когда она кончила разговор с матерью, Нелл уже поужинала, и следующие полчаса прошли в приготовлениях ко сну. Нелл долго не засыпала, но Оливия не делала попыток ее поторопить. Какое блаженство — провести остаток вечера с мистером ван дер Эйслером! С другой стороны, нелегко будет соответствовать образу разумной женщины, какой он ее считает. Но вот Оливия уже не могла больше тянуть вечернюю сказку: подоткнула одеяло, поцеловала девочку и сошла вниз.
Мистер ван дер Эйслер сидел в кресле и читал, у ног его сопел Ахилл. Когда она вошла, оба встали.
— Садитесь, — пригласил хозяин. — Нелл чудный ребенок, но очень возбудима. Хотите шерри?
Она взяла предложенный хрустальный бокал и осторожно поставила на стоявший рядом столик, надеясь, что мистер ван дер Эйслер не заметит, как у нее дрожит рука. Он, конечно, заметил. Она сказала:
— Нелл действительно чудесная девочка. Может быть, ее мать найдет для нее кого-то другого? Я уверена, что в этом причина побега. Бородавка… — Оливия заметила, что он улыбается. — Нет, я серьезно. Вы же помните сказку про злых ведьм с бородавками… И наверное, ее заставляли есть то, что она не любит… Все эти глупые мелочи не имели бы значения…
Она вовремя остановилась, но он закончил за нее:
— Если бы мать была с ней. Вы совершенно правы. Но у Риты отличная работа, где она преуспевает. Она любит знакомиться с интересными людьми, ездит на конференции, путешествует, все это важно для нее.
Маленькая дочь важнее, подумала, но не сказала Оливия.
— Что вы намерены делать? — спросила она.
— Я буду свободен завтра днем. Мы поедем к Рите, она согласилась в это время быть дома. Возможно, Нелл у нее останется. Хорошо, если так. Но если будут трудности, я привезу девочку сюда еще на одну ночь, а на следующий день мы поедем во Фрисландию — в конце дня, так что я попрошу вас до тех пор присматривать за ней.
— Хорошо. А там, куда мы поедем, я буду нужна?
— Безусловно. Моя мать очень любит Нелл, однако не справится с ребенком. Дома будет младший брат, но он вряд ли захочет возиться с Нелл.
Оливия хотела было спросить о некоторых вещах, но промолчала. У мистера ван дер Эйслера и так много забот — зачем ему еще выслушивать ее глупые вопросы. У нее при себе почти не было денег, очень мало одежды, а возможность найти работу отодвигалась на неопределенное время. Такие банальные вещи для него ничего не значат, раздраженно думала Оливия, он все устроил так, чтобы самому было удобно. Если бы она его не любила, она бы преспокойно отказалась — нечего втягивать ее неизвестно во что…
Вошел Бронгер и сказал, что можно идти обедать. После изысканного обеда в уютной столовой она примирилась с планами мистера ван дер Эйслера, чему, без сомнения, способствовали размеренная беседа, жареный фазан и виноградное вино. Они пили кофе в гостиной, и тут он, извинившись, вышел позвонить, а она осталась сидеть у камина, листая журналы и пытаясь всерьез думать о будущем.
Он, казалось, не собирался возвращаться в гостиную, и она отправилась спать. До лестницы ее проводил Бронгер, заверив, что утром принесет чай.
— Вам китайский или индийский, мисс? — спросил он. И пожелал спокойной ночи.
Она спала чутко, ее разбудила Нелл, забравшись к ней в кровать с требованием рассказать сказку. Сказку пришлось быстренько привести к счастливому концу, когда им обеим принесли чай. Позже, одевшись, они спустились вниз. Мистер ван дер Эйслер уже уехал в больницу, передав, чтобы они сами развлекались и были готовы к его приходу часа в два.
— Что мы будем делать? — спросила Оливия.
Нелл удивилась.
— Ты сама знаешь, — сказала она резковатым тоном, — мы пойдем смотреть картину в Национальном музее, ты же говорила…
— Действительно! Как глупо, что я забыла. Спрошу Бронгера, как туда добраться.
— Я отвезу вас, мисс. Профессор не позволил бы действовать иначе.
— Неужели профессор? Мистер ван дер Эйслер — профессор?
— Да, мисс. Его очень высоко ценят. Когда вы хотите ехать, мисс?
Они поехали в темно-синем «ягуаре», гладком и сверкающем. Бронгер проводил их ко входу в музей, вручил Оливии две-три банкноты, сказав, что профессор велел ему взять на себя все расходы и что он будет точно на этом месте в двенадцать часов.
— В музее есть кафе. Желаю приятно провести время.
Что они и сделали. Они ходили по залам, разглядывая портреты и пейзажи. Оливия опасалась, что девочке будет скучно, но оказалось, что Нелл так же интересно, как ей самой. В одиннадцать часов они перекусили в кафе, потом вернулись к «Ночному дозору»[4] и сели напротив. Картина была огромная, они не сразу разобрались во множестве фигур, и Нелл потребовала, чтобы о каждой ей было рассказано — даже о собачке. Они сидели, соприкасаясь головами, и тихо перешептывались, забыв обо всем.
