сказал он одеваясь.
– Это плохо? – спросила она, без тени смущения.
– Если не разрушать все вокруг себя – это хорошо.
– Ты придешь вечером? Я буду ждать.
– Приду. Но если передумаешь, позвони. Я не буду добираться через весь город ради твоего каприза. Роль пажа в королевской свите я исполнять не буду, но согласен на роль твоего фаворита. Подумай.
Карина лежала, глядя в потолок, и вспоминала свою такую недавнюю юность. Она подумала о Белове и поймала себя на мысли, что думает о нем с теплотой и нежностью. Он не просто переспал с ней, он сделал так, что ей захотелось переспать с ним еще и еще. Она встала с постели, набросила халат, прошла в кухню и закурила. Рука не поднималась позвонить отцу. « Как же доктор был прав, залепив мне пощечину. Вторую щеку я должна была подставить папе. Ему труднее всех смириться с моим поведением. Антон и зацепил меня тем, что отверг. Папа прав, это мой эгоизм, – думала она. – Все перевернула с ног на голову и сделала крайней сестру. Молодец! Умеешь разрушить все вокруг». Она сидела за столом и думала. Прошло достаточно времени, прежде чем она сделала для себя выводы, которые были совсем неутешительными: «Никого я по-настоящему и не люблю. Я не могу иметь серьезных отношений, у них нет будущего, как и того, что я никогда не стану мамой, а значит и любимой женой. Сама не живу, и другим жизни не даю».
Звонок от отца раздался ближе к вечеру.
– Снежана просила тебя прийти завтра после семнадцати, – сказал он и отключился.
«Папа не хочет со мной разговаривать и слушать меня не станет», – сделала Карина для себя еще один неутешительный вывод.
Утром Снежану перевели в обычную двухместную палату. Спала она крепко, без сновидений и, проснувшись, чувствовала себя хорошо. Устроившись на новом месте, она сменила свою одежду на костюм, привела себя в порядок и легла на кровать в ожидании укола. Мысли ее тут же вернулись ко вчерашнему разговору с Антоном. «Что мне мешает жить с ним? Ничего. Мне скоро тридцать. Я очень хочу семью. Получится ли у меня это? Одно дело, когда он приходит и уходит, и совсем другое жить вместе. Не будет ли у меня к нему претензий? О чем я думаю? Мне хорошо рядом с ним. Отношения его с Артемом хорошие, с его семьей. Не о чем здесь думать. Если и будут недоразумения – это жизненная ситуация. Думать об этом заранее глупо. Нельзя жалеть и уж тем более разочаровываться в том, что не сделано. – Ее мысли вернулись к Карине. – Надо поговорить с ней серьезно, но без эмоций». Она вспомнила время, когда только познакомилась с сестрой. Это было так давно и так недавно. Ее мысли прервал тихий стук в дверь. В палату вошли Антон и сын, в руках которого был букет.
– Мам, у нас для тебя сюрприз, – сказал он, улыбаясь, целуя мать. – Ты ни за что не догадаешься какой. – Он протянул матери букет. – Пап, теперь твоя очередь.
Антон подошел к кровати, встал на одно колено и протянул Снежане коробочку, лежащую у него на ладони.
– Снежана, будь моей женой!
Снежана заметила, что голос его чуть дрогнул, и еще не открыв «сундучок с сюрпризом» сказала: – «Я согласна». Артем захлопал в ладоши и даже подпрыгнул, сказав при этом: – «Класс!» Глаза мальчишки светились. Соседка по палате смахнула слезу. Не каждый день бываешь свидетелем чужого счастья.
– Теперь целуйтесь, как в кино. Мам, я спрошу у медсестры банку под цветы. Я быстро.
– Хороший у нас сын, – сказал Антон, нежно обнимая за плечи Снежану и целуя в губы. – Я вас очень люблю.
– И мы тебя любим, – ответила она, надевая кольцо на палец. – Красиво. Мне нравится ваш сюрприз, – положа голову ему на плечо, продолжила она. – Мне так захотелось домой.
– Мама, банки у них нет, а вазу дали на время. Я уже и воды набрал. Пап, поставь цветы, пока я не разбил и не уронил этот сосуд.
– Спасибо, сын. Сюрприз был что надо. Вы оба с папой не поторопились? – поцеловав сына, спросила мать. Она говорила и спрашивала так, как будто они в палате были одни. Соседку по палате она, скорее всего, и не встретит больше в своей жизни, а такой момент в жизни можно и не скрывать, искренне радуясь всей семьей. – Расскажи, как вы дома без меня справляетесь?
– Завтракали омлет, папа приготовил, и бутерброды, а на ужин у нас была пиццей. Ругаться не будешь? Вы когда поженитесь?
– Мама поправится, подадим заявление в загс. Там назначат дату регистрации, тогда и поженимся, – ответил Антон сыну.
– Значит, брата вы мне подарите нескоро.
– Почему брата и что с настроением, – спросила его мать, улыбнувшись.
– Сестра, хотя и двоюродная, у меня уже есть. Милана. Я хотел побыстрее.
– Так не бывает, Тема. Ребенку еще подрасти надо, чтобы он был не игрушкой, а другом. Подумай, в каком возрасте малыш может составить тебе компанию?
– Года три, пять, но тогда мне уже будет больше десяти.
– Не беда. Ты будешь ему не только няней, но и старшим братом, который много знает и умеет, который многому может научить, – говорила Снежана, обнимая сына.
– Ладно, я подожду, но не слишком долго. Обещаете? Мы с папой принесли тебе обед. Хочешь, я составлю тебе компанию?
Они еще часа два говорили обо всем и ни о чем, отобедав и угостив соседку по палате.
– Вы, ребята, не приходите завтра. Устройте себе выходной. Вечером по телефону расскажите, как провели день. Не заставляйте меня повышать голос. Со мной все в порядке. В понедельник домой заберете. Громкость на телефоне я убавила, можете звонить в любое время. Обедать что будете?
– Мы напросились на обед к Ирине, – ответил Антон. – Не будешь скучать?
– Сегодня Карина придет, а завтра папа приедет. Поедешь к своим родителям, передавай приветы. А ты, Тема, деду позвони.
Ее мужчины ушли, а Снежана, во избежание лишних вопросов соседки по палате, сделала вид, что дремлет. Ее мысли теперь были о сестре: « Что, если она не приедет? А если приедет, что и как ей сказать, чтобы она меня услышала? Как ей объяснить, что я люблю Антона? Я не могу делать выбор между ними, они мне оба дороги».
Карина ехала к сестре с тяжелым сердцем. Она не знала, что скажет сестре в свое оправдание, и простит ли
