Элизабет рассмеялась слегка натянуто, потому что тайные мысли еще не растворились в утреннем воздухе. Да и как могли они исчезнуть? Фредерик занял главное место в ее сердце, и она была уже близка к тому, чтобы перестать без конца анализировать и сомневаться.
– Пожалуй, пойду умоюсь, а потом мы позавтракаем и примемся за работу, – сказала она решительно.
Фредерик понял, что речь шла об установке флагштока, об очистке берега и сборе фруктов.
Однако с водружением флага над их местопребыванием он не очень-то спешил. К тому же среди мусора на берегу оказались куски кремня, благодаря которым легко можно было высечь искру и разжечь костер. Но Фредерик не спешил и с этим. Теперь ему ясно было, в каком примерно месте его владений они находятся. Если развести костер, их обнаружат очень скоро. А он хотел задержаться здесь еще на несколько дней и ночей.
– Мне хочется устроить выходной день, – заявил Фредерик, когда Элизабет умылась.
– Что ты сказал?
– Давай сегодня будем отдыхать.
– Отдыхать?! Но нам надо срочно установить флаг!
– Послушай, костром сегодня заниматься бесполезно, потому что еще очень сыро после дождя. Можно, конечно, поискать подходящее дерево для флагштока, но я бы хотел сегодня немного побездельничать. Давай повнимательнее обследуем побережье…
– Что еще обследовать? Тут больше ничего не найдешь!
– Ну ладно, можно просто прогуляться.
Он выглядел как-то необычно и делал странные предложения. Элизабет нахмурилась.
– Как ты себя чувствуешь?
– Изумительно! – Продолжая улыбаться, он подошел ближе и нежно взял ее за руку. – Уверен, что ты тоже бодра и настроена оптимистично.
От близости к нему у нее перехватило дыхание. Бетти заглянула ему в глаза и спросила:
– Ты что-то от меня скрываешь?
Фредерик сжал ее руку и перестал улыбаться.
– Какая ты проницательная! Хочешь – расскажу…
Но Элизабет уже поняла, что с ним происходит. Видимо, Фредерик проснулся с теми же эротическими фантазиями, какие были и у нее. Еще бы, ведь она и он тут одни и все время рядом. Д потом еще эти поцелуи и совместное купание. Нет ничего удивительного, что у них, у обоих, рассудок слегка помутился. Целый день ничего не делать, а только прогуливаться? И к чему это приведет? Когда они были заняты работой, им некогда было думать друг о друге…
Элизабет высвободила руку и пошла к хранилищу фруктов и орехов. Взяв апельсин, она снова взглянула на Фредерика.
– Мне все-таки кажется, что мы должны найти дерево для флагштока.
– Займемся этим завтра. Обещаю тебе. Я чувствую, – тут он развел руки в стороны, словно хотел обнять все побережье, – себя свободным! Я уверен, что нас очень скоро найдут, Элизабет. И потому хочу провести весь день с тобой, до того как все это кончится. Давай радоваться жизни. Забудем сегодня обо всем на свете, кроме радости.
Говорил ли ей когда-либо другой мужчина такие слова? Предлагал ли забыть все, кроме радости?
Сердце ее затрепетало и покатилось куда-то вниз. Элизабет была влюблена во Фредерика, и это чувство становилось с каждым часом все сильнее. Она смеялась, когда смеялся он, грустила вместе с ним…
Мужчина подошел и взял из ее рук апельсин.
– Давай поедим на завтрак сливы, – произнес он тихо. – Теплые и сладкие, прямо с дерева.
– Но они… мокрые, – прошептала Элизабет. Она не могла больше сопротивляться.
– Дождь кончился.
Она понимала, чего он хочет, и знала, что жаждет того же сама. Дело тут было вовсе не в сливах.
– О, Фредерик, – проговорила она почти печально.
Он смотрел на нее с минуту, а потом взял за руку.
– Ты пойдешь со мной?
Она послушно согласилась.
– Пойду.
– Чудесно.
И это его слово не прозвучало легкомысленно. Бетти показалось, что он сердечно рад ее решению.
Они вышли на берег, держась за руки. И вдруг, обменявшись взглядами, засмеялись и побежали, словно школьники, прогуливающие занятия. С гиканьем и криками они мчались, оставляя следы босых ног на песке.
Наконец Элизабет остановилась.
– Надо все же следить за небом, – вспомнила она.
– Разумеется.
С берега они свернули к сливовым деревьям и позавтракали сочными, сладкими плодами. Потом играли в салочки, бегали и резвились. Они дурачились, им было весело, и временное ощущение полной свободы помогало забыть все тревоги.
Элизабет чувствовала, что Фредерик как-то изменился, хотя внешне он выглядел точно так же как и прежде. Правда, черная борода придавала ему несколько таинственный вид, и он казался более солидным, что ли, более совершенным.
Они сели на берегу, Фредерик откинулся, опершись на локти, Элизабет играла песком, пересыпая его из одной кучки в другую.
– У тебя что, появился проблеск памяти? – спросила она.
Он взглянул на нее.
– Проблеск? Нет… – ответил он, и это была правда. То, что пришло к нему утром, являлось вовсе не проблеском, а целым озарением! – Элизабет, ты такая красивая. Ты знаешь об этом?
Она покраснела.
– Да ладно тебе! Неухоженная, обгоревшая, бесцветная! – возразила она, представив себе свое лицо без косметики.
– Нет, ты вовсе не бесцветная: у тебя золотистый загар.
– Неужели? – Она прикоснулась к своим щекам. – Обычно я избегаю солнца и никогда специально не загораю.
– А я… – Фредерик прикусил язык.
Но Элизабет догадалась, что он о чем-то вспомнил.
– Продолжай. Тебе что-нибудь припомнилось?
– Да… Например, то, что за несколько часов могу стать почти бронзовым. Посмотри на мои руки.
Однако она внимательно изучала его лицо.
– И это все? Ты вспомнил только, что к тебе быстро пристает загар?
Необходимость притворяться тяготила Фредерика. Он не относился к тем, кто предпочитает ложь правде, но иногда в бизнесе приходилось и ему лгать. Прибегал он ко лжи и тогда, когда нужно было избавиться от слишком навязчивых женщин.
Но обманывать Элизабет ему было трудно. Когда он решил скрыть истинную ситуацию, то совсем упустил из виду, что не сможет смотреть ей прямо в глаза, если захочет сказать неправду.
Фредерик поднялся.
– Пойдем пройдемся.
– Хорошо. – Элизабет оперлась на его руку и встала. Он, похоже, начинает осознавать свое прошлое, думала она, пока они поднимались на ближайший холм. То, что память к нему воз вращается, хорошо для него. Для меня же это как ледяной душ.
Может быть, сегодняшний день станет для нас последним на этом безлюдном побережье? Но почему она так уж уверена, что вместе с памятью к нему вернутся его прежние отталкивающие черты характера? – задавалась она вопросами.
Фредерик догадывался, о чем думала Элизабет. У нее был проницательный ум, и по нескольким словам, сорвавшимся с его языка, она могла определить, что именно с ним происходило.
