Но тут она взглянула на Фредерика и поняла: он бесконечно дорог ей. Неужели это чувство вызвано только уединением? Нет, не может быть. То, что произошло, останется с ней навсегда.
Я пыталась избежать близости с ним, и все же это случилось. И пусть я знаю его уже значительно лучше, но и не так хорошо, как хотелось бы. Женщина не может полюбить мужчину, не понимая его натуры. И это ужасно, что тот Фредерик, которому я отдала сердце, всего лишь призрак, существо без прошлого и, значит, без будущего, подумалось ей.
Осознание правды вызвало у нее горькую улыбку. Но если настоящее время, продолжала рассуждать она, это – все, что у нас есть, надо взять от него самое прекрасное.
Такие мысли были совершенно ей несвойственны. Элизабет всегда отличалась благоразумием и сдержанностью. И поэтому теперь сама поражалась силе своих чувств.
Фредерик бросил вещи на траву, а потом отобрал одежду у Элизабет и положил на прибрежный камень. Она протянула руку и погладила его грудь, поросшую черными завитками. Потом взглянула ему в лицо.
– Тебе хотелось знать, какой ты? – сказала она. – Не тревожься. Ты самый красивый муж чина, какого я когда-либо встречала.
Противоречивое чувство охватило Фредерика. Он прекрасно знал, как выглядит. Скрывать от Элизабет, что память к нему вернулась, было малодушием. Но что в этом такого уж страшного? – подумалось ему.
Еще утром он хотел все ей рассказать, но боялся, что это повлияет на их отношения, и не знал, как лучше поступить.
– А ты – самая красивая женщина, которую я когда-либо… – Вовремя остановившись, Фредерик прижал ее к себе и поцеловал в губы. Его сердце сильно билось. Элизабет умна и догадлива и, наверное, поняла, о чем он хотел сказать. Надеяться можно было лишь на то, что она отнесет эти слова к порыву страсти. – Я люблю тебя!
Бетти ощутила, как нежность заполняет все ее существо. И в то же время отчаяние и безнадежность тлели где-то в душе, словно под спудом. Сможет ли она после всего, что произошло, вернуться к обыденности? Или же всю оставшуюся жизнь будет питаться только воспоминаниями об этих днях?
– Пойдем искупаемся? – спросил он тихо.
И Элизабет послушно кивнула. Беззаботное настроение сменили мрачные мысли и тревога. Они сбросили рубашки, повязанные на талии, и, взявшись за руки, вошли в воду. Фредерик тут же обнял Элизабет, а она закрыла глаза и склонила голову ему на грудь. Было слышно, как сильно бьется его сердце. Она страстно желала, чтобы он взял ее. И знала, что так будет до тех пор, пока их не вернут в суровую реальность.
На мгновение Элизабет показалось, что ей вовсе не хочется, чтобы их спасали. Она удивилась этому и, открыв глаза и запрокинув голову, взглянула на Фредерика. По выражению его лица Бетти поняла, что их мысли совпадают.
– Вертолет может прилететь в любой момент, – прошептала она.
– Мои чувства к тебе не зависят от внешних причин или каких бы то ни было ситуаций, – ответил он.
Фредерик был так уверен в себе, что это даже растрогало Элизабет, и на ее глаза навернулись слезы.
– Мое отношение к тебе тоже не изменится. И меня это пугает.
– Успокойся, – убеждал он. – Не бойся ничего. Мы созданы друг для друга.
Бетти попыталась улыбнуться, думая, что он не в состоянии понять ее опасения.
– Я не верю в предопределение.
– А я верю и знаю, что и в будущем мы не расстанемся. И хочу, чтобы ты согласилась со мной.
Сколько можно напоминать себе, что он не отвечает за свои слова из-за амнезии? Я устала постоянно объяснять ему реальное положение вещей. Если бы неделю назад мне сказали, что я в обнаженном виде буду купаться с малознакомым мужчиной, я бы сочла говорящего просто сумасшедшим! – подумала Элизабет. А может быть, безумие имеет право на существование? Или озерная вода содержит приворотное зелье? Или же Фредерик околдовал меня, пока я спала? Может быть, может быть… Но какое все это сейчас имеет значение? Спасатели могут прилететь и через несколько недель, когда снова вспомнят об этом забытом Богом побережье. Что-то случилось с нею. Благоразумие, растерянность и отчаяние исчезли. Она обнимала Фредерика…
Он сказал, что любит ее. Можно ли ему верить? А почему – нет? Неужели нужно сомневаться во всем? У них имелась пища, вода, укрытие от ненастной погоды. И они принадлежали друг другу. Разве это не самое главное? Она никогда еще не испытывала такого влечения к мужчине. Любовь Фредерика была для нее, точно полет к звездам…
Ни одна женщина не могла бы устоять перед таким обаятельным мужчиной. У него было прекрасное тело – стройное и сильное. Крепкие плечи, длинные ноги, узкие бедра и мускулистая грудь. Ее пробирала дрожь от прикосновений его губ и рук.
– Тебе холодно?
– Нет, напротив…
– Мне тоже тепло и становится все теплее, – признался Фредерик.
– Я это заметила, – произнесла Элизабет с улыбкой.
Он плеснул воду ей на грудь и наблюдал, как затвердели ее соски.
– Ты – прекрасна! – произнес он.
Она тоже брызнула на его плечи и грудь, а затем погладила их. Но вот его руки опустились вниз, лаская ее тело под водой. Выражение мучительного наслаждения появилось на лице Элизабет. Все, что он делал, волновало ее и было неожиданным.
До сегодняшнего дня Фредерик не был таким требовательным и властным. Теперь все изменилось. Она принадлежала ему. Он знал, чего хочет, и смело добивался этого. Молодой женщине казалось, что ее возлюбленный меняется на глазах, представляя в данный момент собой нечто среднее между тем, каким он являлся в замке, и каким стал здесь, на побережье.
Сердце ее билось учащенно, нескончаемые ласки заставляли постанывать.
– Все это не случайно, – шептал Фредерик. – Ты – моя навсегда…
Элизабет, повинуясь его рукам, испытывала невероятное наслаждение. Оно заполнило ее всю, и ничего на свете больше не существовало. Единственное, что удалось ей, так это закрыть глаза, чтобы он не видел в них бесстыдное отражение бушующей в ней страсти.
Велев ей обнять его за шею, он подхватил ее под коленями и приподнял. И она, лишившись опоры, повисла на нем и почувствовала, как Фредерик проник в самую глубь ее существа.
– Открой глаза, – попросил он. – Посмотри на меня, Элизабет.
Она снова повиновалась, послушно двигаясь в воде, благодаря, его усилиям.
– Фредерик… О, Фредерик!
– Я люблю тебя! – Его взгляд выражал страсть. – Не отворачивайся, смотри на меня.
– Нет. Я… не могу.
– Можешь. Не отводи взгляда, и ты поймешь, что я чувствую.
– Ты хочешь… слишком многого.
– Нет, я хочу всего лишь тебя.
– И ты своего добился…
Потом слова потеряли всякий смысл. Время остановилось. Ни то ни другое уже не имело значения на этом прекрасном отрезке суши. Их любовь была необыкновенна, и с каждым движением они понимали друг друга все глубже и яснее. Никогда прежде Элизабет не ощущала ничего подобного: сила их чувств была сравнима разве что с мощнейшим водопадом или землетрясением.
