В том же духе они проводили и последующие дни: сначала бассейн или пляж, а по вечерам выезд в близлежащие города: Антиб, Канны или Сен-Рафаэль… Время от времени Вадим уходил в кабинет работать, но чаще оставался, чтобы послушать игру Эллы, которая не забывала ежедневно репетировать.
Элле казалось, что они стали почти друзьями. Ей было очень важно, что Вадим разделяет ее любовь к музыке. Только он из всех знакомых ей людей — помимо матери, разумеется, — понимал, что для нее значит музыка.
Однако иногда она замечала, что Вадим погружается в свои мысли, когда слушает очередной концерт. Обычно он следил за ее игрой, но в какой-то момент взгляд у него становился затуманенным, а в глазах появлялось отражение боли.
В такие минуты ей становилось обидно, что Вадим не хочет довериться ей и поделиться своими переживаниями. Элла несколько раз даже пыталась задавать ему вопросы о том, что его тревожит, но каждый раз Вадим уходил в себя еще больше.
— Что может беспокоить меня, дорогая моя? Я на море, погода прекрасная, еда отличная, и рядом со мной красивая страстная любовница. Чего еще нужно мужчине? — ответил он ей как-то раз.
— Конечно…
Любовница. Это слово задело Эллу, и она сделала вид, будто поправляет струны скрипки.
«С чего я, в самом деле решила, что он должен делиться со мной своими мыслями и чувствами? — спросила она себя. — Вадим всегда дает понять, что видит меня только в своей постели, да и то пока страсть не утихнет».
— Ты помнишь, что сегодня мы ужинаем с Сергеем Тарасовым и его женой Леной? — спросил Вадим, чтобы поменять тему разговора.
Ему совершенно не хотелось рассказывать Элле о том, что концерт Моцарта в ее исполнении напомнил ему о том, как он водил свою жену Ирину в Московскую консерваторию через несколько недель после свадьбы, чтобы отметить новость о ее беременности. Он был на седьмом небе от счастья от перспективы стать отцом. Когда же бизнес стал для него важнее семьи? Почему он позволил Ирине уехать и увезти Клару в родную деревню? Да, он осознал ошибку и поехал за ними, но, как оказалось, слишком поздно.
— Нет, не забыла, — ответила Элла, посмотрев на часы. — Думаю, мне пора идти в душ и одеваться.
Она поднялась и поспешно удалилась в дом, поскольку понимала, что может разрыдаться, а показывать свои слезы Вадиму ей не хотелось.
Элла уже давно замечала, что Вадим все чаще и чаще принимал приглашения друзей. Если в первые дни они почти не выходили с виллы, то теперь поход в гости стал обязательной частью распорядка их дня. Означало ли это, что она начинает надоедать Вадиму?
Приняв душ и вернувшись в спальню, Элла быстро подобрала себе платье.
Звук открывающейся двери предупредил ее о появлении Вадима, и она с широкой улыбкой развернулась к нему.
— Что думаешь? — спросила она, проводя рукой по платью.
— Ты потрясающе выглядишь, — признался Вадим, чувствуя, что ему больше хочется отнести ее в постель, чем вести на ужин к друзьям.
Он знал, что мужчины обязательно будут обращать на нее внимание, однако успокоил себя тем, что Элла принадлежит только ему.
«Она ничего не значит для тебя, — сразу же напомнил себе Вадим, удивленный возникшим чувством собственника. — Пора начинать бороться со своей непонятной тягой к этой женщине. Будут и другие блондинки в твоей жизни».
Однако компания Эллы все еще ему не наскучила, и это становилось тревожным. Даже постоянные выходы в свет не помогали ему перестать думать о ней.
— У меня для тебя кое-что есть, — сказал Вадим, доставая из кармана черную коробочку.
У Эллы перехватило дыхание, когда она увидела поблескивающее бриллиантовое колье в его руках.
— Я не могу его принять, — запротестовала она, но Вадим уже защелкнул его вокруг ее шеи. — Я даже представить не могу, сколько оно стоит!
— Ты заслужила его, — прошептал Вадим, целуя ее в плечо.
В отличие от всех его любовниц Элла не ждала, что он станет дарить ей дорогие подарки и тратить на нее большие деньги, что приятно удивило Александрова.
— Очень красивое, — тихо сказала Элла, думая о последних словах Вадима.
Значит, колье и одежда являлись частью оплаты за то, что она согласилась стать его любовницей? Наверное, он всем любовницам покупал что-то подобное…
Поужинав с Тарасовыми в одном из роскошных ресторанов Монако, они вчетвером отправились в казино.
— Удивительное место, — сказала Лена Тарасова, когда они с Эллой шли по залу, оставив мужчин за одним из столов с рулеткой. — Я все время поражаюсь, когда мы приезжаем сюда. Ведь и я, и Сергей, и Вадим, мы выросли в бедных московских районах.
Элла с интересом посмотрела на свою красивую темноволосую спутницу.
— Вы знали Вадима, когда он был еще ребенком?
— Нет, они подружились с Сергеем в армии. Он был шафером на нашей свадьбе. Когда у Сергея возникли проблемы с бизнесом, Вадим предложил ему возглавить российское представительство своей компании. — Лена улыбнулась. — Вадим — очень хороший человек и прекрасный друг. Да и ему самому не хотелось возвращаться в Россию из-за тяжелых воспоминаний.
Элла кивнула, подумав о том, с какой горечью Вадим говорил о своем отце, строгой бабушке и матери, бросившей его чуть ли не в младенчестве.
— Да, он мне говорил о своей семье.
— Неужели? — Лена бросила на нее удивленный взгляд. — Простите мне мою реакцию, но Вадим почти ни с кем не говорит о своей жене и дочери. Их потеря была для него таким потрясением, от которого, думаю, он до сих пор не оправился. Он всегда утверждал, что не собирается больше влюбляться, но… Я с первой нашей встречи сказала мужу, что вы не похожи на других женщин. Может быть, вам удастся заставить Вадима вновь улыбаться. Кто знает?
Слова Лены стали для Эллы шоком. Она не знала, что сказать. На ее счастье, к ним в этот момент подошел официант с подносом, на котором стояли напитки, и Тарасова принялась выбирать себе коктейль.
А Элла могла думать только о том, что человек, которого она считала бессердечным плейбоем, имел когда-то жену и дочь. Вот только за все то время, которое они провели вместе, он ни слова не сказал о них.
«Конечно, я же для него очередная любовница, а не близкий друг», — с горечью напомнила она себе.
Что бы ни думала Лена, Элла знала, что ключа от сердца Вадима у нее нет и не будет.
Дорога обратно на виллу прошла в тишине, но когда они уже подъезжали к дому, Вадим не выдержал.
— Что с тобой? Почему ты такая тихая сегодня? — спросил он, поворачиваясь к Элле.
— Голова болит. Сейчас приму лекарство, чтобы мигрень не началась, — ответила она, надеясь, что ее объяснение покажется ему достаточным.
