Она уточнила свои координаты и рассчитала дальнейшие действия. Раз Рашид не намерен ей помочь, придется все сделать самой.
Рашид откинул голову на подушки дивана. Он очень устал. Обед прошел хорошо, но напряжение от того, что Бетан рядом и вместе с тем не с ним, измотало его.
Самолет слегка накренился. Он открыл глаза и посмотрел на часы: для приземления в Алькахдаре еще рано. Однако самолет действительно снижался. В чем дело?
Он встал и прошел в кабину, где Бетан как раз произнесла в микрофон:
— Пожалуйста, пристегните ремень.
— Почему мы снижаемся?
— Мы идем на посадку.
Он протиснулся в дверцу и, усевшись рядом, посмотрел в окно. Внизу все было скрыто темнотой, кроме редких разбросанных огней и небольшого зарева по курсу следования. Прямо под ними сияли выстроившиеся в два ряда огни — бетонная полоса.
— Где мы?
— Рашид, пристегнитесь. Через пять минут мы приземлимся, и, если будет трясти, вас отбросит в сторону.
Он застегнул пряжку ремня.
— Но где мы находимся?
— Пролетели над Кишари и скоро приземлимся в Кураим-Вади-Шамиль.
Голос ее прозвучал твердо и решительно. Поскольку он не умел управлять самолетом, он оказался в безвыходном положении.
— Ну погодите! Я позвоню в ваш офис, и вас уволят.
— Пожалуйста. — Она искоса взглянула на него. — Я прилетела в Кишари с двумя целями. Доставить вам самолет и найти своего отца. И не уеду домой, когда так близка ко второй цели. Ну а сейчас мне нужно сосредоточиться и посадить самолет, так что, будьте любезны, не отвлекайте меня.
Рашид был ошеломлен ее приказным тоном. Да она совсем его не боится!
Самолет вырулил на указанное авиадиспетчером место, и она выключила двигатель.
— Мы на месте.
— Вы собираетесь ночью идти на кладбище?
— Нет, конечно. Найду комнату, посплю и пойду утром, когда вы узнаете место могилы отца от своего помощника. Если желаете, я доставлю вас в Алькахдар перед тем, как отправиться в Техас.
— А если я позвоню в ваш офис, чтобы вас уволили?
— Звоните. Такого шанса мне уже не подвернется, и я хочу наконец узнать всю правду.
Бетан вышла из кабины, забрала свою сумку и открыла дверцу. Спустившись по трапу, она направилась к терминалу.
Рашид едва удержался, чтобы не назвать ее мошенницей. Она бросила ему открытый вызов. Он не двигался с места, обдумывая ситуацию.
А если бы речь шла о его собственном отце, разве он не сделал бы все, что мог, чтобы выяснить всю правду, узнать, что же с ним случилось? Не стоит лукавить перед самим собой — в данных обстоятельствах он поступил бы так же.
Он достал из кармана мобильный телефон и, хотя была уже ночь, соединился со своим помощником.
Рашид остановился в том же отеле, что и в их прошлый приезд в Кураим-Вади-Шамиль. Прежде чем подняться на свой этаж, он убедился, что Бетан уже у себя в номере. Ему предстояло многое обдумать.
На следующее утро он дождался ее в холле, сразу же пошел навстречу и отвел в сторону.
— Я заказал машину, чтобы добраться до кладбища. Оно расположено недалеко от старинного квартала. Я знаю, где похоронен ваш отец.
Она удивленно смотрела на него.
— Ночью я звонил своему помощнику. Он уже поговорил с Хасидом. Потом я соединился с Халидом.
— Зачем? — озадаченно спросила она.
— Потому что тем шейхом, которому Хасид говорил про вашего отца, был не я, а он!
Господи, ну конечно, ведь оба брата были шейхами! Тогда Хасид указал кивком головы в ту сторону, где стояли Рашид и Халид. Хасид думал, она понимает, о ком идет речь.
— И что же вы выяснили?
Рашид оглянулся, будто желая удостовериться, что его никто не слышит:
— Бетан, я должен перед вами извиниться. Друг вашего отца был прав. Хэнк действительно выполнял особое задание моего отца — секретное поручение. Он приехал сюда, в Кураим-Вади-Шамиль, чтобы забрать очень важного для него человека. Но полет был прерван разразившейся песчаной бурей. Все, кто был на борту, погибли.
Бетан молча смотрела на него округлившимися глазами.
— Что это было за секретное задание?
Ему не хотелось говорить ей, не хотелось верить тому, что сказал ему брат, но тот поклялся, что это правда. После того как Рашид обвинял ее отца, он обязан был все ей сказать.
— Речь идет о дочери моего отца от женщины, которая не была его женой. Он хотел повидать ее перед тем, как отправить в Швейцарию на учебу. Когда он узнал о ее смерти, у него случился сильнейший сердечный приступ, от которого он скончался. Халид знал обо всем, но никому ничего не говорил. И только этой ночью я вынудил его признаться.
Бетан продолжала молчать.
— Я прошу прощения за то, что во всем винил вашего отца. Если бы я знал об этой истории, никогда бы не позволил себе сказать о нем ни одного дурного слова.
— Значит, вы знаете, где его могила?
— Мне подробно объяснили дорогу.
Она кивнула и обвела дворик отсутствующим взглядом.
— Бетан, простите меня, мне так жаль. Халид решил, что лучше об этом никому не знать. Он же не думал, что сюда прилетит дочь Хэнка. Но когда я объяснил ему, что вы твердо намерены узнать всю правду, он наконец сдался и все мне рассказал.
— Теперь мой черед выразить вам сочувствие. Тяжело узнать об обмане с таким опозданием.
— Я справлюсь. Кроме того, когда и отец, и его дочь умерли, вряд ли эта история выйдет наружу.
Появился официант и принес завтрак. Они молча занялись едой, и Рашиду хотелось, чтобы Бетан сказала хоть что-нибудь. Он со стыдом думал о вине своей семьи перед ней. Если бы Халид раньше рассказал ему историю ее отца, открыл бы он Бетан эту печальную правду сразу — до того, как узнал ее и понял, что неравнодушен к ней?
После завтрака таксист доставил их к кладбищу, и Рашид попросил его дождаться их возвращения. Кладбище располагалось в пустынном месте, на каменистой почве не росла даже трава, лишь несколько искривленных ветрами кустов. По обеим сторонам дорожки, разделяющей кладбище на две части, рядами стояли каменные надгробия.
Бетан шла за Рашидом, низко опустив голову и чувствуя подступающие слезы. Она давно уже поняла, что отца нет в живых, но, пока ничего не знала о его судьбе, цеплялась за призрачную надежду. Теперь эта надежда исчезла.
Как будто зная дорогу, Рашид уверенно вел ее по аллее и наконец остановился перед недавно поставленным памятником. Лицевую сторону покрывали выгравированные в камне арабские письмена, лишь имя Хэнка было обозначено на английском.
— Что здесь написано? — спросила она.
— Надпись гласит: «Здесь покоится настоящий друг, преданный до самого своего смертного часа».
